Улыбка сползла с её лица. «Быстро, за ширму!» — скомандовала мадам Липшиц. Девушки подчинились. Еще пять минут назад они чинно вышивали на пяльцах. Инспектору показывали, как идёт работа.
«Как видите, девушки в моём заведении заняты честным трудом», — улыбалась мадам. В 1857 году она обучала белошвеек за символическую плату. На самом деле, никакой учёбы тут и в помине не было. И заведение Гертруды Липшиц существовало под прикрытием.
Император Николай I пришел к выводу, что бороться с женщинами не тяжелого поведения – бесполезно. И лучше, если все они будут взяты под контроль. Если появятся списки с их именами, болезнями, их местом жительства, тогда наступит порядок!
Для девушек составили особые правила поведения, которые следовало соблюдать. Регламентировалось всё: как поддерживать чистоту, где разрешено жить, как нужно поступать, если собралась поменять адрес.
Но не все хотели жить по правилам. Во-первых, было слишком много ограничений. Например, держать «заведения» разрешалось женщинам с 35 лет. Они должны были жить по тому же адресу, где располагался их «весёлый дом», и там категорически запрещалось держать детей старше 3 лет.
Многие предприимчивые дамы были в растерянности: а куда им, собственно, девать детей? Нанимать для них отдельное жильё? Дорого!
Кроме того, были ограничения и по возрасту. Не младше шестнадцати лет! Позже возраст ещё отодвинули, до двадцати одного года. И здесь тоже возникали сложности. Во-первых, желающих постигать ремесло было, хоть отбавляй.
Во-вторых, многие из них были моложе, но при этом вполне развитыми не по годам. Поэтому-то и начали искать обходные пути. Как сделать, чтобы и интересы хозяйки были соблюдены, и девушки, собравшиеся ступить на скользкую дорожку, оказались при деле?
Тогда и придумали заведения под прикрытием. Чаще всего создавали фальшивые учебные классы для белошвеек. Развешивали объявления, приглашали учениц. Обучение велось за плату! Девушка, пришедшая постигать науку кройки и шитья, внимательно осматривалась. Оставляли самых красивых!
Под надуманным предлогом могли отвадить тех, кто не подходил. Например, выставить другую плату за уроки. Или сообщить, что желающих слишком много, пусть попробует силы где-то еще. Мест нет! А с теми, кого набирали, начинали вести работу.
Вкрадчивым голосом девушкам рассказывали о роскошной жизни молодых успешных дам. Демонстрировали их наряды, показывали, какие шляпки они шьют для себя.
— Хотите так же? – Спрашивала хозяйка.
И далее все зависело от интереса девушек. Чаще всего, из набора оставались процентов сорок, но и этого было достаточно.
От них требовалось, чтобы в означенные часы, дабы не привлекать внимания, они сидели перед окнами заведения и усердно шили, а потом, по знаку своей учительницы, уходили в подсобное помещение. Там их ждали уроки совсем другого рода.
С виду всё было очень прилично. Не подкопаешься! Вскрыть такие заведения в 1840-х стоило большого труда. Иногда истинное положение дел удавалось установить по жалобе родственников. Отправили, дескать, дочь на учебу.
А потом заметили за ней странности: появились деньги! Стала дерзить! И получает многовато за хорошую строчку… Или кто-то из гостей семьи указывал на девушку пальцем – я же видел ее на днях, в заведении мадам Липшиц! Только звали ее не Глафирой, а «очаровательной Жаннетт».
Девушки в таких местах, как у мадам Липшиц, старались до последнего скрывать правду о своем положении. Их манил легкий заработок. Они знали, что мадам не простит им предательства (встречались и случаи убийства среди девушек, которые были слишком болтливы), а кроме того, они не умели ничего другого.
Доступ к образованию у девушки девятнадцатого века был весьма ограниченным! И женских профессий имелось – крайне мало! Куда пойти пятой дочери семейства, если у неё ни приданого, ни особых дарований? На гувернанток тоже не такой сумасшедший спрос – их в крупных городах пруд пруди!
У заведения под прикрытием был свой плюс. Там стеснялись слишком эксплуатировать девушек. Поскольку всё держалось на взаимном обещании молчать, хозяйки не слишком давили, а их работницы были заинтересованы в заработке.
Обычно девушки получали четвертую часть от того, что платили хозяйкам. Но и тогда они были довольны! Некоторые, приехавшие из провинции, гордо рассказывали, что отправляют маменьке и папеньке по три рубля в неделю!
История мадам Липшиц завершилась в 1857 году. Её тайное заведение обнаружили и закрыли. Хозяйке и ее супругу (орудовали они вместе) запретили въезд в столицу на пятнадцать лет. И добавили штраф — триста рублей. После этого у мадам напрочь отпала охота заниматься «учебой белошвеек».
Но на место мадам Липшиц пришли другие. И слово «белошвейка» долго ассоциировалось совсем не с тем ремеслом.
