Один ошейник предназначался для малышки Белон, другой – для ручной обезьянки. Отношение к девушке и к животному было совершенно одинаковым. В пятнадцатом веке таких, как Белон, за людей не считали.
Они выполняли роль живых игрушек, над ними смеялись, их даже могли кому-нибудь подарить. Дело в том, что, попадая в знатный дом, они становились частью имущества. Хозяева предоставляли крышу над головой, кормили и одевали, а взамен надо было терпеть все их чудачества.
Человек XV века обожал яркие зрелища. На рыцарские турниры собирались тысячи зрителей. В ярмарочный день бродячие театры за одно выступление получали столько, что хватило бы на месяц безбедной жизни. В 1426 году, в Париже, на потеху позвали четверых слепцов.
Их обрядили в латы, каждому вручили по флагу, и торжественно провезли по столице. А на следующий день незрячие «рыцари» сражались между собой, под хохот довольной толпы. Победитель гордо унес домой огромную свинью…
В замке богатого дворянина обязательно имелся собственный коллектив артистов. Они пели для гостей, играли на музыкальных инструментах, потешно плясали и показывали фокусы. Хорошим тоном было держать подле себя одного-двух карликов.
Маленьких людей – чаще всего – покупали у их же собственных родителей. Например, любимую карлицу герцога Филиппа Бургундского, в его дворец привезла мать. Девочке тогда было всего шесть лет, и она была до того маленького роста, что герцог пришел в восторг: вот это чудо!
Была у нее одна интересная особенность – длинные, невероятной красоты золотые волосы. У многих аристократок таких не было! За это девочку прозвали Мадам д’Ор, то есть, Мадам Золото. И герцог повелел сшить для нее такие же красивые золотые наряды.
Мадам д’Ор была живой игрушкой. Она разучивала потешные песенки, она умела смешно падать на отполированном полу, а еще ей дозволялось дерзить!
— Ты сегодня скучно рассказываешь, Золотко. – Хмуро сказал ей как-то герцог.
— Скучно у тебя в опочивальне, дружок. – Весело парировала Мадам д’Ор. Раздался хохот. Обычно строгий и невозмутимый герцог невольно улыбнулся.
Золотко знали и любили все. Она получала щедрые дары от придворных герцога Бургундского и вскоре поняла, что может использовать свою особенность. Дело в том, что многие мечтали посмотреть на неё… без покровов.
Дескать, а вдруг она все-таки не человек? Ухмыляясь, Золотко звала горничную и переодевалась. А потом подсчитывала золотые монетки…
Белон была совсем другой – стеснительной, чуть меланхоличной. Ее держали при Бургундском Дворе за другую особенность: девушка очень часто плакала. И это веселило окружающих. Достаточно было чуть толкнуть Белон, как она принималась рыдать.
А если ей в лицо говорили обидные вещи, то слезы просто текли рекой. Это для нее в 1467 году во французском городе Блуа заказали ошейник. Он был точной копией того же, что сделали для ручной обезьянки. Девушка и мохнатая зверюшка существовали в Дижоне на равных…
Несколько раз в год навестить Белон приезжал ее отец. Это он отдал дочь в служанки герцога Бургундского. Говорили, что Белон передает родителю кошельки с золотом, которые ей удавалось скопить за время службы.
Вполне возможно, так оно и было! Ведь отец придворной карлицы вскоре открыл вторую лавку, а потом и третью… Слезы дочери приносили семье доход!
Когда 3 июля 1468 года герцог Карл Смелый женился на английской принцессе Маргарите Йоркской, было устроено целое представление. В разгар пира двери распахнулись и в зал вошел огромный лев.
На его спине сидела девушка, наряженная пастушкой, которая тут же низко поклонилась новобрачным, спрыгнула со льва и принялась петь. А когда ее выступление закончилось, герцог сообщил своей молодой супруге, что это – подарок. Мадам Богран отныне будет веселить Маргариту Йоркскую, достаточно той высказать такое пожелание.
Надо сказать, что новоявленная герцогиня была в восторге. Ради нее торжества длились десять дней! Сначала пировали в Брюгге, потом в Брюсселе… Мадам Богран, личная шутиха Маргариты Йоркской, сразу понравилась ей.
Живая игрушка стала утешением для Маргариты, когда в 1477 году она осталась бездетной вдовой. Нередко герцогиня роняла слезы, думая о своей невеселой участи.
Насколько такие игрушки были довольны своей участью? По всей видимости, многие из них считали, что им крупно повезло. Люди с особенностями во внешности в пятнадцатом веке не могли сами пробиться.
Родители стыдились их, часто малышей подбрасывали в монастыри, или отдавали бродячим актерам. Иногда просто старались оставить их в людном месте – авось кто подберет ребенка?
В знатном доме у них была жизнь игрушек, с ними редко считались. Но и обижать особенно никто не стремился – ведь они находились под защитой хозяев. Известно, что в счетах герцогства Бургундского обнаружили огромные расходы на Золотко, Белон и мадам Богран.
У тех была прислуга, роскошные одеяния, собственные лошади и кареты… Все то, что от своих родителей они получить никак не могли.
Но зато – с ошейником. Или верхом на льве. И по приказу следовало падать.
Мадам д’Ор умерла молодой, предположительно от чумы. Белон выдали замуж за такого же шута, как она сама. С тех пор они веселили общество вдвоём. А мадам Богран пережила свою владелицу. По счастью, герцогиня упомянула о ней в своем завещании.
