В 1956 году Евгений Евстигнеев окончил звездный курс МХАТа. Вместе с ним дипломы получили Татьяна Доронина, Олег Басилашвили, Михаил Козаков, Виктор Сергачев.
Евгений Александрович говорил, что они общались на протяжении нескольких десятилетий, и ощущали себя моложе, ведь друг для друга они были не народными артистами и звездами кино, а просто однокурсниками.
— Я в молодые годы работал на заводе, и так случилось, что меня случайно пригласил директор театрального училища учиться, увидев меня в джазе. Я тогда увлекся актерским ремеслом, и никогда не стремился заниматься чем-то другим в своей жизни, — признавался Евгений Александрович.
Актер признавался, что он очень любопытен, ему нравилось наблюдать за людьми, изучать их, он всматривался в окружающую жизнь, наблюдал за ней в разных проявлениях, находя для своей работы фактуру.
— Мне интересно смотреть, как человек на улице, поскользнувшись, падает. Какая в этом выразительность и ненадуманность! – говорил Евгений Александрович.
Мало, кто знает, что в редкие часы досуга Евстигнеев обожал читать детективы. В книгах этого жанра, признавался актер, убийство воспринимается не как трагедия, а как данность для завязки сюжета.
— Наверное, это особенность восприятия людей в ХХ веке. Массовые убийства не укладываются в сознании, человек адаптируется к страшной информации, это становится обыденностью. Просто цифры, — с сожалением говорил Евгений Евстигнеев.
Актер философски рассуждал, что ХХ вообще сильно повлиял на мышление человека, и далеко не самым лучшим образом. Вот, например, миллионы людей могут сопереживать национально-освободительным движениям в других странах, но могут легко пройти мимо несчастного человек. Задача актера – напоминать людям о простых истинах.
— Реальное человеческое страдание всегда рядом, на вокзале, в вымирающей деревне, в темном углу коммунальной квартиры, в доме престарелых, а все проходят мимо, — говорил Евгений Евстигнеев.
Евгений Александрович не понимал, почему некоторые его коллеги в 70-е и 80-е годы пошли в политику. Он считал это занятием пошлым для человека, который до этого жил чистым искусством.
— Сцена дает нам куда больше, чем трибуна. Сцена честнее трибуны, — говорил Евстигнеев. – У меня есть правило: работать честно, не ходить с протянутой рукой, ни ждать похвалы от коллег и зрителей.
