«С холопом спуталась! С Ваской!», — кричал муж в исступлении. Авдотья и глаз поднять не смела, но не от стыда — нет. Стыдиться-то ей было нечего. Не гуляла она ни с кем, тем паче, с Ваской. Ей ли, дворянской дочери, с дворовым шашни крутить.
«Милый Александр, не терзай, нет вины на мне», — прошептала она.
Бедняжка еще не знала, что вскоре ей предстоит пережить настоящий кошмар в усадьбе.
—
На ее свадьбу, состоявшуюся в январе 1721 года, сам государь-император Петр I пожаловал! Все были уверены — счастливой будет 18-летняя красавица Авдотья.
Ну, а чего ей не быть счастливой? Папенька, Иван Михайлович Головин — любимец Петра Великого, обер-сарваер, то бишь, главный кораблестроитель флота во всей империи, богатый и уважаемый человек.
Маменька, Мария Богдановна, урожденная Глебова, правда, принадлежала к фамилии, однажды крепко насолившей государю. Степан Богданович Глебов, дядя Марии Богдановны, в 1718 году был казнен Петром Алексеевичем за блуд с царицей Евдокией Федоровной Лопухиной.
Однако к моменту бракосочетания Авдотьи Головиной «глебово семя» было прощено императором и, более того, пользовалось его благорасположением.
В мужья Авдотье достался 29-летний сержант гвардии Александр Петрович Пушкин. Пусть не шибко богатый и знатный, но зато — смуглый красавец, умница, слуга государев.
Свадебку отгуляли шумно, весело. Петр Алексеевич благословил молодых, облобызал по-отечески, пожелал совет да любовь.
«Счастливая Авдотья», — с завистью шептали кумушки.
Молодую жену Александр Петрович оставил в доме ее родителей в Москве, а сам служил в Петербурге. Жили Пушкины, как сказали бы в наше время, на два города, но умудрялись регулярно рожать детей.
В декабре 1721 года Авдотья родила дочь Марию, в феврале 1723-го — сына Льва. До 1725 года молодая барыня еще два раза рожала, но всякий раз дети умирали во младенчестве.
К тому моменту отношения между супругами сильно испортились, и виною тому была болезнь Александра Петровича. Еще в 1723 году у гвардейца Пушкина случилась горячка: шесть месяцев пролежал в постели, страдая болями в сердце и «кровавой рвотой».
После болезни Пушкину, подолгу не видевшему семью из-за службы, стало казаться, что супруга его разлюбила.
Осенью 1725 года, когда Авдотья в очередной раз была беременна, Пушкины отправились в свою усадьбу Истлеево неподалеку от Шацка. Здесь состояние Александра Петровича резко ухудшилось. Помещик стал говорить, будто бы жена во время свадьбы была «порченая», но он ее простил, приголубил, женился на ней. Она же отплатила черной неблагодарностью.
По словам Пушкина, Авдотья Ивановна «впала в блуд», да не с кем-нибудь, а с дворовыми «ваньками». Найдя себе любимцев среди холопов, женщина якобы замышляла его, Александра Петровича, «смертоубийство».
Подозрительность Пушкина росла с каждым днем. Дитя, которое ждала Авдотья, Александр Петрович называл нагулянным, допытывался у супруги, от кого она «брюхата». Подозревал некоего крепостного по имени Васка.
Авдотья Ивановна пыталась спасти мужа, используя все доступные ей способы. Когда не помогли врачи, она обратилась к колдуну, чем сделала только хуже. Пушкин теперь был уверен, что жена хочет свести его со свету при помощи ворожбы.
Настроение Александра Петровича постоянно менялось. То он был весел, то впадал в черную меланхолию. То называл Авдотью Ивановну нежными словами, то вдруг обрушивался на нее с чудовищными обвинениями.
В декабре 1725 года Пушкин как будто немного успокоился, только часто плакал, беспрестанно молился, прощался с детьми, день и ночь проводил в церкви на службах.
14 декабря Авдотья Ивановна написала тревожное письмо брату супруга, Федору Петровичу:
«Государь мой, Федор Петрович, доношу тебе, брат ваш Александр Петрович в жестокой болезни, от которой не чаем животу ево спасение, изволь не мешкая, к нему в шацкую деревню в Ислееву. У подлинного пишет Авдотья Пушкина…».
Но не успел Федор Петрович…
17 декабря с раннего утра Александр Петрович и Авдотья Ивановна отправились в церковь, где Пушкин прилюдно просил прощения у своих дворовых людей, которых он недавно «обидел» — заковал в кандалы и бросил в темницу по подозрению в желании «извести» барина.
Возвратившись из церкви, супруги отобедали и легли спать, заперев двери своей опочивальни, чтобы им никто не мешал.
Вдруг Александр Петрович проснулся и закричал, что около кровати стоит мужик Ананий, которого в деревне считали колдуном. Дальнейшие события описал сам Пушкин во время следствия в своем «своеручном письме»:
«Зело стало мне тошно без меры, пожесточалось сердце мое, закипело и как бы огонь, и бросился я на жену свою, и бил кулаками и подушками душил. И ухватил я кортик со стены, стал ея рубить тем кортиком…».
На крики несчастной Авдотьи Ивановны прибежала нянька. Кликнули слуг, выломали двери. Дюжие холопы смогли обезоружить Александра Петровича. После того, как кортик был выбит из рук Пушкина, он сразу же успокоился.
Израненную женщину на руках перенесли в другую комнату. В дом Пушкиных был вызван священник, который успел исповедовать умирающую. Авдотья Ивановна, которой было всего-то 22 года, все повторяла, чтобы отец ее, Иван Михайлович Головин, «не проливал де за то мужа ее и людей их крови».
Через пару дней после случившегося в усадьбе кошмара в Истлеево прискакал Федор Петрович Пушкин. Федор Петрович забрал из деревни брата-убийцу, а также тело своей невестки.
По приезду в Москву Александр Петрович отправился в Московскую губернскую канцелярию, где кричал у ворот «Караул!», а затем сообщил за собою «дело».
Дело состояло в том, что «он де изрубил жену свою до смерти». Расследованием убийства занялся Преображенский приказ, следователи которого осмотрели тело погибшей, допросили Александра Петровича и его слуг.
Через десять дней после ареста Пушкина управляющий Преображенским приказом князь Ромодановский распорядился освободить Александра Петровича на поруки, «понеже, он, по-видимому, весьма болен и при смерти».
Ромодановский оказался прав. 12 февраля 1726 года в доме своего брата Александр Петрович Пушкин внезапно скончался от неизвестной болезни. Перед смертью он написал завещание, в котором отпустил на волю дворовых, а все недвижимое имущество и деньги поручил отдать своим детям.
Оставшиеся сиротами Мария и Лев воспитывались в доме Ивана Михайловича Головина. Мария стала женой капитана Алексея Ушакова, а Лев Пушкин… Лев Пушкин дослужился до чина полковника, а, главное, стал дедом великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
И жизнь у Льва Александровича была весьма интересной… Но, да это уже совсем другая история.
Так сложилась судьба женщины, которая погибла от рук больного мужа в возрасте 22 лет, и перед смертью просила не наказывать своего убийцу…
