«Сколько раз мелькнет лицо в этом зеркале, столько лет будет править этот человек», — сказали Екатерине. И она, с замиранием сердца, принялась считать. Лицо старшего сына мелькнуло только один раз, потом наступил черед Карла – его лицо появилось четырнадцать раз.
Затем королева насчитала пятнадцать появлений следующего сына… И на этом всё! Дальше всплыло и тут же исчезло лицо герцога Гиза, а за ним в зеркале показался Генрих Наваррский. Екатерина закричала. Это было похоже на дурной сон.
В последний день июня 1559 года королевский Двор готовился пышно отмечать бракосочетание дочери Генриха II, Елизаветы, с испанским государем. О, какие великолепные торжества придумали для принцессы! Какие роскошные украшения она получила в дар от матери! Отец – молодой, сильный, подвижный – решил, что непременно примет участие в рыцарском турнире, хотя его отговаривали сразу две женщины.
Екатерина Медичи, законная жена, и Диана де Пуатье, дама сердца. Первой постоянно снились плохие сны, вторая тоже что-то почувствовала. Но Генрих легко оседлал коня и помчался навстречу графу де Монтгомери. Навстречу своей смерти. Копье противника прошло через забрало шлема и пробило голову короля.
Десять дней продолжалась агония. Королева Екатерина неотлучно молилась у постели мужа, Диана де Пуатье пыталась встретиться с королем, но ей не позволили. Довольно скоро стало понятно, что Генрих II – не жилец. «Кончается», — мрачно провозгласил кардинал Карл Лотарингский. 10 июля в Турнельском дворце король испустил дух.
Боже, что он оставил своей семье! Екатерина Медичи в ужасе собирала сведения: 40 миллионов ливров государственного долга, полный раздрай в политике, две воинствующие клики среди знати. Добавим к этому нарастающую силу протестантов. И справиться со всем этим должен был болезненный пятнадцатилетний подросток! Слишком рано Генрих II покинул этот мир!
«Утрата короля была столь недавней и столь ужасной, принесла столько боли и отчаяния, что один лишь Господь, давший нам это испытание, может дать силы перенести его», — писала Екатерина Медичи своей коллеге – королеве Англии в ответ на письмо с выражением сочувствия.
После Генриха трон переходил к его сыну, Франциску II, женатому на молодой шотландской королеве Марии Стюарт. Поскольку матерью Марии была женщина из рода герцогов Гизов, те моментально подняли головы и начали активно опекать племянницу. Они так свободно почувствовали себя при Дворе, что даже Екатерине стало неловко.
«Берегитесь этих людей, мадам, — сдержанно сказал королеве пожилой коннетабль де Монморанси, давний недруг Гизов, которого сразу лишили поста, — они способны на всё».
Екатерина была очень осторожной. Она идеально вела себя – все видели ее неподдельную скорбь, она облачилась в черное и поменяла свой девиз. Теперь ее символом стало сломанное копье под латинской надписью: «Отсюда – мои слезы и боль».
Королева выражала почтение своей молоденькой невестке и сразу же передала ей драгоценности короны, к которым присоединила и личные подарки. Например, крупную жемчужину, уникальную в своем роде, привезённую из Флоренции. Повинуясь этикету, Екатерина подчеркивала, что теперь Мария – первая дама. Никакой явной вражды между ними никто не видел.
Генрих упокоился в Сен-Дени 13-го августа, а на 18-е сентября назначили коронацию Франциска. Погода во время церемонии была дождливой и холодной, что многие сочли нехорошим знаком. Особых торжеств не устраивали – скромно, при минимальном числе приглашенных. Дианы де Пуатье в Реймсе не было. Ее вообще больше не было при Дворе!
Диана не была глупа, и поняла, что ее время закончилось. Как только она узнала, что Генрих скончался, в тот же день собрала все подаренные ей драгоценности и отослала Екатерине Медичи. К ларцу был добавлен подробный перечень содержимого, что избавляло королеву от ревизии. Но женщине, годами терпевшей унижение, этого было мало.
Она потребовала, чтобы Диана отдала ей замок Шенонсо, который сама Екатерина очень любила. И бывшей пассии короля пришлось пойти на это. Не обошлась скорбящая вдова и без мелкой мести – она лишила придворной должности дочь Дианы де Пуатье. Так что и той пришлось уезжать в свои загородные владения.
Но Екатерина постоянно пребывала в тревоге – сын-король часто болел. Слабый, малоподвижный, он никогда не мог угнаться за своей энергичной шотландской женой. И в ее покоях Франциск бывал крайне редко.
Не было ни малейшей надежды, что в ближайшие месяцы Мария понесёт, и Екатерина обратилась к Козимо Руджери, к астрологу, которого считали большим кудесником. Он-то и посадил королеву перед зеркалом, и посоветовал ей считать, сколько раз в нём мелькнет чьё-то лицо.
— Количество появлений будет означать число лет, отведенных этой персоне для царствования. – Пояснил Козимо.
Франциск появился только один раз… Но потом наставала очередь ещё для двух сыновей Екатерины. А потом… потом… Она закричала и вскочила. Лицо Генриха Наваррского словно приклеилось к этому зеркалу! Оно появилось больше двадцати раз! Где, где её младший сын?
— Этого не должно случиться. – Сдавленно проговорила Екатерина Медичи.
В октябре 1559 года король Франциск почувствовал себя нехорошо – кружилась голова. С тех пор не было ни одного месяца, когда бы государь не жаловался на самочувствие. Весной 1560 он проболел почти полтора месяца подряд, летом того же года – падал в обморок несколько раз.
9 ноября с ним случился припадок. Слухи распространялись: «Король – слабый!». А слабые правители не удерживают трон… К середине ноября у него обнаружили свищ в левом ухе, который доставлял Франциску много боли. Никакие средства не помогали.
Позже романисты опишут, что королеве Екатерине Медичи предлагали вмешательство, чтобы помочь сыну, но она отказалась. На самом деле, нет никаких оснований считать, будто бы мать нарочно пошла на такое. Об этой королеве писали много неправды!
А она сидела днями и ночами возле сына, молясь о его выздоровлении. Однако 5 декабря 1560 года на небеса ушёл и Франциск. Минус один в зеркале Козимо. Предсказания начали сбываться.
