Заметив красную отметину, Мэри многозначительно хмыкнула. Её соседка, Анна, полоскала бельё в реке и высоко подоткнула юбку. Так что Мэри Вартон прекрасно разглядела царапины на бёдрах молодой женщины. Этим наблюдением она в тот же вечер поделилась с мужем. Так летом 1591 года в английском городке Окстед начала разворачиваться настоящая драма. Из-за обычного пустяка!
«Чужой хлеб слаще калача», — гласит старая поговорка. Мэри Вартон была миловидной брюнеткой, у нее был неплохой дом, в котором она жила с мужем и тремя детьми, но она всё равно страшно завидовала соседям.
Для Анны городок Окстед не был родным – она приехала туда из соседнего Катерхэма. В девятнадцать лет дочь священника вышла замуж по любви за Генри Холстеда. Зажили они дружно и ладно, оба много работали, и оттого год от года их хозяйство крепло и развивалось. Сначала прикупили двух лошадей, потом начали производить эль…
Мэри глядела на дом Холстедов с плохо скрытым раздражением. У Анны появились нарядные платья, а сама она была привлекательной блондинкой, очень модного в то время типажа – пышная, сдобная, как свежая булочка. Худощавая Мэри внешне проигрывала ей. «Анна Холстед – настоящая красавица!» — Кивали головами местные кумушки. Про Мэри Вартон такого никогда не говорили…
Однажды жарким летним днём 1591 года Анна отправилась к притоку реки Эдем, чтобы прополоскать свежевыстиранное белье. Чтобы не забрызгать юбку, подоткнула её повыше, и, на беду, мимо с корзиной рубашек и полотенец прошла Мэри. Анна и внимания не неё не обратила, а соседка углядела – на бёдрах женщины красные царапины! Воображение Мэри унеслось далеко-далеко.
Вечером она рассказала мужу: вот, дескать, у Анны ободраны ноги! А муж её уехал по делам в Катерхэм! Не иначе, как наша скромница-соседушка кого-то привечает в его отсутствие! Брайн Вартон недоверчиво покачал головой. Все знали, что у Анны идеальная репутация…
Дня не прошло, как на рыночной площади, завидев Анну, соседка нарочито громко спросила:
— Кто же это, милочка, разодрал тебе кожу на бёдрах? Я всё видела! А твоего мужа нет в городе!
Все взгляды устремились на недоумевающую Анну. К вечеру в Окстеде только и разговоров было, что об этом. Каждый по-своему додумывал историю, и складывалась она не в пользу бедной Анны Холстед. Когда неделю спустя молодая женщина решила зайти к своей подруге, та не открыла ей дверь. «Имя Анны смешано с грязью, — объясняла она родным, — я не хочу тоже запачкаться». И стала демонстративно избегать Анны.
Кто-то перестал с ней здороваться. Другие отводили взгляд, когда Анна показывалась перед ними. За спиной смеялись и бросали вслед обидные слова. Жители городка устроили женщине настоящую травлю. А когда её муж вернулся домой, Брайн Вартон сразу направился к нему.
— Подозрительное дело, сосед, — мрачно сказал он Генри, — и мы не можем думать хорошо об Анне, пока она не очистит свое имя.
Анна клялась, что ничего не было. Что она попросту пропалывала сорняки на огороде и порезалась сухими ветками кустарника. Всё было бесполезно. Сплетня, запущенная Мэри Вартон, разрасталась. В считанные дни от доброго имени Анны не осталось и следа. А разгневанный супруг, которого изрядно «накрутили» добрые горожане, уже клялся, что будет требовать развода.
К счастью для Анны, она знала, как поступать в таких случаях. Прецеденты уже были. Она подала в суд на свою соседку, Мэри Вартон. И подробно объяснила – злой язык этой особы почти разрушил её жизнь. Наговор без каких-либо оснований дорого стоил Анне.
Разбирательство не слишком затянулось. Опрошены были многие жители городка, которые подтвердили – они узнали обо всём только со слов Мэри. Никаких поводов плохо относиться к Анне у них нет. И вообще, она всегда вела себя очень приветливо и дружелюбно с горожанами. Ни в чем дурном её прежде не замечали. Так что дело закончилось в пользу Анны, а вот Мэри ожидал штраф за ложь и оскорбления.
Двадцатью годами позже похожая история случилась с другой англичанкой, Агнесс Фанн. Некая Маргарет Смит стала распускать про неё некрасивые сплетни, в которые тоже все с легкостью поверили – от друзей до собственного мужа женщины. Пострадавшей даже пришлось уехать из города в дом матери, потому что ее жизнь в графстве Суррей стала просто невыносимой. Но ей тоже удалось добиться справедливости!
А дело про «оцарапанные бёдра» было закрыто в том же 1591-м. Но жизнь Анны переменилась самым серьёзным образом – она не смогла простить легковерного мужа и вернулась к родителям. Шестью годами позже, после смерти Генри, Анна стала свободной и снова вышла замуж. Её избранник никогда не слушал пустых разговоров и всегда верил своей жене.
