Барин хотел большего, и юной крестьянке стало не по себе. Она принесла в жарко натопленную баню березовые веники и никак не ожидала, что молодой хозяин попросит ее остаться.
«Спинку потрешь осторожно, похлещешь веничком», — белозубо улыбаясь, сказал он.
Лицо Оли горело, из глаз лились слезы. Жарко было в бане.
В начале июля 1805 года в имении Петровское в Псковской губернии крестьянка Васса Лазаревна Калашникова (в девичестве Космина) родила девочку. Отец, Михаило Иванович Калашников, дворовый человек помещиков Ганнибалов, принял дитя с радостью и назвал дочку Ольгой в честь святой древнерусской княгини.
Михайло Иванович пользовался расположением барина, Петра Абрамовича Ганнибала. Петр Абрамович, уйдя с военной службы в отставку, занялся в усадьбе очень прибыльным делом — приготовлением водок и настоек как для личного пользования, так и на продажу. Калашников помогал барину в этом деле.
В 1806 году, после смерти родного брата Петра Абрамовича, Осипа Ганнибала, вдове покойного, а также его дочери, Надежде Осиповне Пушкиной, потребовались дополнительные крестьяне в соседнем имении Михайловское, и они попросили родственника передать им семейство Калашниковых. Петр Абрамович скрепя сердце согласился.
В Михайловском смекалистого Михайлу ценили еще больше, чем в Петровском. В 1808 году 63-летняя барыня Мария Алексеевна Ганнибал назначила Калашникова управляющим имением. Для молодых и непрактичных Надежды Осиповны и Сергея Львовича Пушкиных Михайло Иванович, и вовсе, стал незаменимым человеком.
Между тем, семья Калашникова, — супруга Васса Лазаревна, пять сыновей и дочка Оля, оставались в Петровском.
В 1814 году Оле исполнилось 9 лет, и ее отец попросил у Марии Алексеевны позволения забрать семью в Михайловское. Дело в том, что Петр Абрамович Ганнибал на старости лет завел в усадьбе крепостной гарем, и начинал уже поглядывать и на дочку Калашникова.
К счастью, Мария Алексеевна позволила крестьянской семье воссоединиться.
Олю барыня определила в сенные. Обучением девочки занималась Арина Родионовна, 56-летняя няня господских детей, прежде всего, Сашеньки, который с 1811 года находился в Царскосельском лицее и в Михайловское приезжал лишь на каникулы.
Добрейшая Арина Родионовна обучала Олю прислуживанию господам за столом, в сенях, учила ее швейному делу.
«Научишься хорошо шить, прясть да вышивать, — говорила своей юной ученице Арина Родионовна долгими зимними вечерами. — и господам угодишь, и, глядишь, себе приданое соберешь, чтобы за хорошего крестьянского парня выйти».
Ветер за окошком завывал, жужжало веретено, Оля молча слушала и наматывала на ус.
8 июля 1824 года 25-летнему поэту Александру Пушкину было высочайше приказано отправляться в имение матери Михайловское и проживать там, не показываясь в обеих столицах.
В имении Пушкин застал всю свою семью — мать, отца, сестру Ольгу, брата Льва. Все были рады приезду дорогого Сашеньки. Поэт поселился в своей любимой комнатке у крыльца с окнами во двор. Двери комнаты Пушкина выходили прямо на комнату Арины Родионовны, которая больше напоминала мастерскую. Здесь стояли пяльцы, за которыми вышивали крестьянские девушки.
Среди кружевниц находилась и Ольга Калашникова. В 1824 году девице исполнилось 19 лет, и она превратилась в настоящую русскую красавицу. Высокая, стройная, с заплетенными в толстую косу волосами. В девичьем цветнике, распустившемся в комнате няни Арины Родионовны, Ольга, безусловно, была самым заметным и самым прекрасным «цветком».
Влюбчивый Александр немедленно обратил на девицу внимание. Походил, посмотрел, спросил у няни, чья такая.
«Да Михайлы Калашникова дочка, управляющего нашего», — отозвалась Арина Родионовна.
В ноябре родители Пушкина, сестра Ольга и брат Лев попрощались с Александром, и уехали в Москву. С этого момента молодой поэт «пошёл на приступ». К середине ноября-началу декабря крестьянская девушка сдалась.
В январе 1825 года Пушкина посетил его добрый лицейский друг Иван Пущин. Для Ивана, видевшего Ольгу в доме Александра Сергеевича, к этому времени все уже было вполне очевидно:
«Вошли в нянину комнату, где собрались уже швеи. Я тотчас заметил между ними одну фигурку, резко отличавшуюся от других, не сообщая, однако Пушкину моих заключений. … Впрочем, он тотчас прозрел шаловливую мою мысль, улыбнулся значительно. Мне ничего больше не нужно было, я, в свою очередь, моргнул ему, и все было понято без всяких слов».
«Фигуркой» этой и была Ольга Калашникова. Роман Пушкина с крестьянской девушкой был невероятно бурным. Известно, что Александр Сергеевич обожал принимать баньку. Нельзя исключать, что Ольга составляла ему компанию долгими и скучными михайловскими вечерами.
Как бы то ни было, но роман продолжался на протяжении всей ссылки поэта.
Весной 1826 года Пушкины готовили переезд из Михайловского в имение Болдино Нижегородской губернии. Семья Калашниковых должна была последовать с господами.
В апреле на подводах и помещики михайловские, и крестьяне добрались до Москвы. В Белокаменной Ольга призналась Пушкину, что «брюхата». Александр Сергеевич поначалу впал в ступор от этой новости, а затем начал соображать, как же ему поступить.
Поэт решил, что Ольге следует родить в Москве, а новорожденного мальчика «отправить в какую-нибудь деревню». Пушкин очень не хотел, чтобы его сына забрали в Воспитательный дом.
Поразмыслив, поэт решил попросить о деликатной услуге своего друга, князя Петра Андреевича Вяземского, владельца подмосковной усадьбы Остафьево:
«П.А. Вяземскому, конец апреля-начало мая 1826 года. Из Михайловского в Москву.
Милый мой Вяземский, ты молчишь, и я молчу; и хорошо делаем — потолкуем когда-нибудь на досуге. Покамест дело не о том. Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу.
Приюти ее в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится, а потом отправь в Болдино (в мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи). Ты видишь, что тут есть о чем написать целое послание во вкусе Жуковского о попе; но потомству не нужно знать о наших человеколюбивых подвигах.
При сем с отеческою нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке, если то будет мальчик. Отсылать его в Воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню — хоть в Остафьево. Милый мой, мне совестно ей-богу… но тут уж не до совести. Прощай, мой ангел, болен ли ты или нет; мы все больны — кто чем. Отвечай же подробно».
Добравшись до Москвы, Пушкин отправил к князю Ольгу. Немного позднее Александр Сергеевич написал другу:
«Видел ли ты мою Эду? Вручила ли она тебе моё письмо? Не правда ли, что она очень мила?».
Эда — героиня поэмы Евгения Баратынского, крестьянка, влюбившаяся в гусара.
Вяземский ответил 10 мая 1826 года. Князь вежливо отказал другу. По словам Петра Андреевича, законных оснований оставить Ольгу в своем имении он не имел. Вяземский посоветовал Александру Сергеевичу обратиться к своему «тестю», то есть, к Михайле Калашникову:
«Мой совет: написать тебе полу-любовное, полу-раскаятельное, полу-помещичье письмо блудному твоему тестю, во всём ему признаться, поручить ему судьбу дочери и грядущего творения, но поручить на его ответственность, напомнив, что некогда, волею Божиею, ты будешь его барином и тогда сочтёшься с ним в хорошем или худом исполнении твоего поручения.
Другого средства не вижу, как уладить это по совести, благоразумию и к общей выгоде».
Ольге все-таки пришлось поехать в Болдино. 4 июля 1826 года она родила мальчика, которого окрестили Павлом. К сожалению, крестьянский сын Пушкина прожил всего около двух месяцев…
В Болдино Александр Сергеевич приехал только через четыре года, 3 сентября 1830-го. Поэт готовился к свадьбе с Натальей Николаевной, был поглощен приятными хлопотами.
Пушкин планировал пробыть в Болдино пару недель, но из-за вспышки холеры был вынужден остаться на три месяца.
Скорее всего, отношения Ольги с барином возобновились. 4 октября Пушкин составил для Калашниковой «домовую отпускную», которую нужно было согласовать с матерью, Надеждой Осиповной Пушкиной.
Таким образом, Александр Сергеевич решил дать своей возлюбленной крестьянке свободу.
29 ноября 1830 года Пушкин отправился из Болдино в Петербург. В его дорожном саквояже лежали чудесные произведения Болдинской осени, а также проект вольной на Ольгу Калашникову.
Между тем, у 25-летней красавицы появился жених — 35-летний Павел Степанович Ключарев. Жених был хоть куда: титулярный советник, заседатель земского суда, а, самое главное — дворянин! У Ольги Калашниковой появился невероятный для крестьянской девушки шанс стать дворянкой.
Ключарева привлекла не только красота Ольги, но и значительное приданое, которое невесте А.С. Пушкин. Отношения молодых стремительно развивались, но вот только «отпускную» Надежда Осиповна все никак не утверждала…
В мае 1831 года Ольга с отцом отправились к писарю и составили письмо для Александра Сергеевича, в котором просили ускорить утверждение вольной.
25 мая Надежда Осиповна все же засвидетельствовала отпускную Ольги Калашниковой, а 2 июня Лукояновский уездный суд утвердил документ.
18 октября 1831 года в храме Успения Пресвятой Богородицы в Болдино состоялось венчание Ольги Калашниковой и Павла Ключарёва. Бывшая «дворовая девка» в одно мгновение стала дворянкой, титулярной советницей и помещицей с 30 душами в селе Новинки.
Брак не был счастливым. Ключарёв вел дела из рук вон плохо, имение его было заложено-перезаложено, кроме того, Павел Степанович безбожно пил. В конце концов крепостные и земли Ключарёва были изъяты по закладной, и супругам пришлось переехать в Болдино, в дом Михайлы Калашникова.
С этого момента главным заступником и надёжей Ольги Михайловны Ключаревой становится Пушкин. Женщина неоднократно просила у поэта деньги. Порой он давал, но чаще — отказывал. Как отказал в январе 1833 года, когда Ольга попросила одолжить ей 2000 рублей для выкупа 15 крестьян своего мужа.
В другой раз Ольга Михайловна обратилась к Александру Сергеевичу в связи с недовольством его отца, Сергея Львовича Пушкина, работой управляющего Михайлы Калашникова. Ключарёва написала поэту письмо, в котором слезно просила защитить ее отца от барского гнева. Письмо Ольга Михайловна подписала игриво, как барышня: «Известная вам».
Михайла Калашников с возрастом, и правда, утратил деловую хватку. Имение Пушкиных разорялось, денег поступало все меньше. Крестьяне были недовольны управляющим.
В этой ситуации Александру Сергеевичу приходилось лавировать между собственным отцом, отцом бывшей возлюбленной, крестьянами и новым управляющим Иосифом Пеньковским, получившим доверенность от С.Л. Пушкина.
В конце концов Александр Сергеевич нашел выход: поэт назначил Калашникова управляющим собственной деревни Кистенёво с разрешением ему с семьей жить в Болдино.
Весной 1833 года у Ключаревых родился сын. Назвали Михаилом в честь деда. Ольга сразу же написала о радостном событии Александру Сергеевичу. Тот, возвращаясь в Петербург из Оренбургского края, дал женщине денег, занятых не так давно у книготорговца И. Лисенкова.
Ольга Михайловна передала полученные от Пушкина деньги супругу. Тот немедленно выехал в Москву выкупать имение. Имение выкупить не удалось, зато Ольга приобрела троих крепостных людей за 400 рублей, а также дом-пятистенок в Лукоянове.
В Лукоянове поселился Ключарев, устроившийся на службу. Ольга Михайловна проживала в Болдино.
В имении продолжалась распря старого и нового управляющего. Иосиф Пеньковский жаловался на Ольгу Михайловну Сергею Львовичу Пушкину:
«Дочь его Ольга Михайловна с большою уверенностию утверждает, что она меня как грязь с лопаты с должности сбросит, только бы приехал Александр Сергеевич в Болдино, тогда что она захочет, всё для неё сделает Александр Сергеевич!»
Нет сомнений, что уверенность Ольги в Александре Сергеевиче была основана на тех чувствах, что поэт когда-то испытывал к женщине.
Смерть Пушкина сильно ударила по Ольге и ее семье. Больше защитника у Калашниковых в Болдино не было, и управляющий Пеньковский совсем распоясался. Весной хозяева вызвали Михайлу и его сына Гаврилу в Петербург. Ольга Ключарёва, так и не ставшая в полной мере дворянкой, отправилась с отцом и братом.
В семье Пушкиных она и закончила свою жизнь на правах то ли служанки, то ли приживалки. Умерла Ольга Михайловна после 1840 года — точной даты ее смерти, к сожалению, не сохранилось.
Так сложилась жизнь женщины, которая стала «крепостной любовью» Пушкина, вошла в его «донжуанский список» наравне с признанными красавицами и, самое главное, получила от благодарного поэта свободу.
Нашлось Ольге и место в бессмертном творческом наследии Александра Сергеевича:
* * *
О боги мирные полей, дубров и гор,
Мой Аполлон ваш любит разговор,
Меж вами я нашёл и музу молодую,
Подругу дней моих, невинную, простую,
Но чем-то милую — не правда ли, друзья?
И своенравная волшебница моя,
Как тихой ветерок, иль пчёлка золотая,
Иль беглый поцелуй, туда, сюда летая…
1824
