Дочь вдовы Бернар была заключена в Сальпетриер с полного одобрения матери. Бывшая торговка фруктами, а теперь уважаемая и богатая дама, пеклась о чести семьи. В 1751 году она решила, что семнадцатилетней девушке будет не лишним немного одуматься.
«Заприте мою дочь!», — потребовала она и привела аргументы. Девушка превратилась в столь очаровательное создание, что ее буквально атакуют кавалеры. Вдова Бернар была не единственной во Франции, кто добровольно отправлял ребёнка под замок.
Французские аристократы XVIII века редко сами воспитывали детей. Так было заведено: отец занят государственными делами или военной службой, мать блистает при Дворе и посвящает свободное время благотворительности.
Считалось правильным, если заботу об отпрысках возьмут на себя няни и гувернеры. Дальше мальчиков отправляли в военные академии, девочек – в монастырские школы или пансионы, а там, глядишь, они уже и выросли. Пора представлять ко Двору, а также женить/выдавать замуж. И все заново, и все по кругу.
Представители других сословий, если им удавалось пробиться наверх, тоже начинали брать пример с аристократии: вчерашние купчихи, еще недавно лично стиравшие детские пеленки, резко сводили к минимуму общение с наследниками.
Могли поинтересоваться об успеваемости у нанятых гувернеров. Или пригласить дочек на чашку шоколада перед сном. При этом девочкам следовало сделать перед матерью реверанс. Нетрудно догадаться, что отцы и дети мало понимали друг друга и плохо друг друга знали.
Вот и вдова Бернар, разбогатевшая на торговле фруктов, вдруг решила, что ее старшая дочь неправильно себя ведет. Что-то её фыркнула соседка, кто-то принес сплетню, и предприимчивая парижанка пришла к выводу: Николь Бернар вот-вот совершит неблаговидный поступок!
Возможно, даже сбежит из дома! Разбираться ей было некогда, бизнес занимал все её время, а меры следовало принять. В конце концов, у вдовы имелись еще младшие дочери и два сына. Если Николь проявляет легкомыслие – это может бросить тень на остальных!
И она не придумала ничего лучшего, как отправиться в полицию. Лейтенант Берьер, выслушав женщину, легко выписал бланк. В апреле 1751 года мадмуазель Бернар была отправлена в Сальпетриер. Не она первая, не она последняя! Когда Николь взяли под стражу, она искренне недоумевала.
«Ничего-ничего, — кивала мать, — ты хорошо подумаешь о своем поведении и потом вернешься назад». Увы, это оказалось неправдой. Девушка провела в заточении долгие годы, потому что матери так было удобно. Она вычеркнула Николь из своей памяти. Товар ведь тоже бывает бракованным…
В 1711 году герцог де Ришелье добился похожей участи для своего единственного сына. Луи Франсуа Арман слыл модником, большим затейником и весельчаком. А еще его считали крайне вспыльчивым и неугомонным.
Пятнадцатилетний юноша из древнего рода мог, по мнению отца, совершить массу неосторожных поступков. А зачем почтенному семейству Ришелье такие сложности? «Прошу у вашего величества разрешения посадить моего сына в тюрьму», — обратился герцог к королю Людовику XIV. И указ был подписан!
Луи Франсуа Арман провел под замком четырнадцать месяцев. Конечно, он не питался хлебом и водой, и его пребывание сделали максимально комфортным, но всё-таки – в четырех стенах! Не на курорте, в Бастилии! И все это по просьбе его же собственного родителя!
Надо сказать, что молодой герцог потом попадал в Бастилию еще несколько раз – он оказался дуэлянтом и заговорщиком. Так что урок отца прошел впустую. Исправило герцога только время: с годами он поумнел, поступил на военную службу и дослужился до маршала Франции.
Про этого Ришелье говорят, что он не проиграл за свою жизнь ни одного сражения. Более того, французские историки ставят его в один ряд с прославленным Тюренном и принцем Конде.
А вот парижанка по фамилии Бульет излишней строгостью перечеркнула всю жизнь своему сыну. Ей не нравилось, что он общается с вольнодумцами-энциклопедистами, поэтому через знакомых нашла выход на одного из полицейских начальников.
И отправила своего сына в Бисетр, где обычно держали пожилых или лишившихся рассудка. В этом печальном заведении сын мадам Бульет тоже повредился умом, поэтому возвращения к обычной жизни не последовало. Его должны были «исправить», а получилось хуже, чем было.
Полный запрет на такой «воспитательный маневр» ввели после Великой Французской революции. Тогда, разбирая документы, обнаружили массу случаев настоящего злоупотребления: под благовидным предлогом под замок или в приюты для обезумевших отправляли наследников больших состояний, падчериц и пасынков, строптивых детей и даже тех, кто решил вступить в брак вопреки воле семьи.
«Веком ранее использовали другой метод – яд, — писал историк Жорж Ленотр, — а в восемнадцатом столетии придумали использовать бланк с королевской печатью».
