Дышать в покоях было нечем: вокруг герцога столпились двадцать четыре человека. А ещё прислуга замерла на входе. Веки Лозена долго оставались закрытыми. Наконец, герцог пошевелился, и родня сразу зашепталась. В апреле 1720 года знаменитый остряк и любитель приключений подготовил для себя большой конец.
Влюбленная принцесса пожаловала ему ренту в 32 тысячи ливров. На современные деньги – почти 700 тысяч евро в год. А еще в распоряжении Пегилена де Лозена был замок Шуази и роскошный парижский особняк на набережной Анжу.
Кузина короля просила от дворянина только одного – любви. Ради Пегилена она ссорилась с родней (которая справедливо считала, что простой гасконский дворянин ей не пара), передала в пользу короны несколько своих поместий… А Пегилен продолжал ощущать себя свободным.
Эта принцесса, Анна Мария Луиза де Монпансье, в юности слыла бунтаркой. Она палила из пушек по королевским войскам, интриговала вместе с кузенами против кардинала Мазарини, и вообще считалась на редкость смелой особой.
Ее подкосила любовь к Лозену: остроумному, привлекательному, яркому, иногда безрассудному. Когда король отправил Пегилена в Бастилию, принцесса умоляла Людовика XIV о снисхождении. А потом ждала любимого… В конце концов, она была вознаграждена за терпение: тайная свадьба с Лозеном все-таки состоялась.
«Все ваши траты – сущее безумие, — капризно говорил Пегилен, рассматривая замок Шуази, который принцесса обустраивала для него, — здесь достаточно было бы маленького домика. Вы поступили бы лучше, если бы отдали деньги мне, а не на эти роскошества».
В замке с любимой Пегилен оставаться не спешил. Он находил десятки предлогов, чтобы покинуть дом и отправиться по своим делам. Нередко у этих дел были звонкие молодые голоса и шёлковые юбки. Принцесса страдала. «Вы сами сделали свой выбор, кузина», — однажды колко заметил король. И Анна Мария Луиза отводила взор. Что возразить, если это правда?
Она-то строила в своём воображении картины уютного семейного быта, а Лозен вечно отсутствовал. Наконец, принцесса рассердилась. Вещи Пегилена вытряхнули в сундуки и выставили за ворота Шуази. Слуга забрал поклажу и отвез в особняк на набережной.
Лозен не переживал. Более того, все последующие шесть лет до смерти принцессы, он ни разу не попытался встретиться с женщиной, которая сделала для него столь много.
Едва не стало принцессы, веселый 63-летний Пегилен повел к алтарю пятнадцатилетнюю мадмуазель де Лорж. Дочка маршала Франции, юная красавица с копной тёмных упругих кудряшек, была уверена, что супруг продержится недолго. Всё-таки у Лозена была бурная жизнь. Но оказалось, что герцог пышет здоровьем.
Он продолжал скакать верхом во время королевской охоты, танцевал на балах, и вообще не демонстрировал никаких признаков немощности. Юная герцогиня попыталась было возразить, дескать: «Поберегите себя, дорогой!», но Лозен только фыркнул.
Поэтому теперь сундуки паковала дочка маршала. Старый муж не оправдал её ожиданий. Шли годы, а Лозен всё ещё удивлял окружающих своей моложавостью.
И вот в апреле 1720 года родственники герцога получили от него письма: он плох и хочет всех собрать. Конец близок. Оттого-то племянница Лозена (своими детьми он так и не обзавёлся), муж этой дамы и двенадцать их отпрысков, плюс дальняя разнообразная родня, собралась в покоях спящего герцога.
Он приготовил для себя пышный финал, большой конец: за дверями спальни выставили длинные столы, которые ломились от яств. Музыканты ждали сигнала, чтобы начать исполнять грустную композицию. Лакеи с подносами замерли в ожидании…
Лозен открыл глаза. Обвёл взглядом собравшихся. А потом произнес речь: он очень любит свою семью. Правда, редко удается повидаться… И он просит понять и принять его решение: все свои замки, особняки, миллионы, он завещает в пользу парижских лечебниц. Для бедняков и сирот. Ни один из родственников не получит и ломаного гроша.
Шарль-Арман де Гонто, герцог де Бирон, женатый на племяннице Лозена, сравнялся цветом лица со своим пышным воротником. Его супруга, только что прикидывавшая в уме, сколько она выручит от продажи особняка дядюшки, готовилась упасть в обморок.
Беспечные дети рвались на свежий воздух. Дальние родственники, проделавшие путь из Гаскони, тихо ругались. Их поездка не окупилась. Кто-то стремительно покидал покои Лозена, с перекошенным от гнева лицом. Несколько минут царила суета, звучали сдавленные возгласы и всхлипы. Отнюдь не по дядюшке.
А Лозен захохотал. Громко, радостно, в полную силу. А потом приказал слуге подать его новый камзол, потому что он готов позавтракать. Это была отличная шутка. Большой конец знаменитого Лозена в апреле 1720 года не состоялся.
Скончался Пегилен 19 ноября 1723-го. Все его состояние в итоге досталось племяннице и ее многочисленной семье. Говорят, на лечебницы тоже что-то выделили.
