— Беглая. – Хмыкнул следователь. – Самовольно ушла от помещика Такшенкова! Вот и бумага от него есть!
Глаза Дарьи наполнялись слезами. Сбивчиво, хрипло, она стала рассказывать в Сыскном приказе свою историю. А писарь только удивлённо моргал – такого ему слышать еще не приходилось. В конце осени 1731 года решалась судьба солдатки Власовой.
Тремя годами ранее крепостная Дарья Власова осталась одна-одинёшенька. Помещик Берсенёв отдал в рекруты её мужа, и молодая женщина отныне должна была самостоятельно вести хозяйство.
По воле барина крепостных нередко отправляли на военную службу. С тех пор, как Пётр I создал регулярную армию, надобность в пополнении возникала постоянно. В 1707 году постановили призывать только холостых, но их оказалось недостаточно. Поэтому «под призыв» попадали и люди семейные. Оставшихся жён называли «солдатками».
Интересно, что это слово применялось и к дворянкам, и к обычным крестьянкам. В чём-то они, действительно, оказывались равны: если солдатка прежде была крепостной, то теперь она становилась свободной. Община не могла влиять на неё, прежний барин больше не властвовал… Но это в теории.
На самом деле, далеко не все помещики отпускали солдаток, когда их мужья уходили служить. Дарья Власова – по закону! – имела право сама распоряжаться своей жизнью. Она даже могла отправиться в полк, где служил её супруг.
Однако Берсенёв, которому принадлежала Дарья, начал увещевать: да куда ты пойдешь? Пропадешь на полпути. А зачем жить одной? Без кормильца в одиночку ох как непросто. И в этом была доля правды.
Попробуй без подмоги следить за домом и хозяйством! Работать в поле и на огороде. А если ещё дети? «Так и жизнь моя закончилась», — часто говорили солдатки, если их мужья уходили в рекруты. «Лучше вдовья доля, чем доля солдатки», — соглашались женщины в деревне.
Так что Дарья послушала помещика, не стала никуда уходить. Да и с тремя маленькими детьми не очень-то просто начинать жизнь заново. Власова работала, как прежде, только ждала, когда ей подпишут отпускную грамоту.
Всё-таки обрести свободу – пусть и номинальную – дело важное. Но шли месяцы, а Берсенёв отмахивался. То у него не было времени, то чернила закончились, а то и просто говорил – обожди, к чему спешка?
Вскоре Дарья поняла, что её водят за нос. Что помещик и не думает давать ей положенную волю. В ведь Власова была хорошей работницей! Первоклассная портниха, которая из любого куска ткани могла сотворить чудо. Вполне возможно, именно поэтому барин и держал её при себе.
«Надо уходить, — однажды сказала Дарья детям. – Не держит барин слова».
Как-то раз, выбрав время, когда помещика не было в усадьбе, Дарья съездила в другое село, принадлежащее барину Такшенкову. Рассказала обо всём. Предложила свои услуги: она может шить и готовить, и будет трудиться честно и добросовестно, если ей дадут приют и станут кормить.
Вместе с детьми. Такшенков согласился, и Дарья в тот же день переехала к новому хозяину. Прежний барин только хмыкнул, но предпринимать ничего не стал.
Полтора года Дарья Власова работала у Такшенкова. О супруге её вестей не было, что в то время часто случалось. Письма крестьянкам не писали, а командиры не торопились известить солдаток, даже если их мужья погибали.
Только в правление Екатерины II это вменили командирам в обязанность. Так что Дарья в 1730-м году понятия не имела, вдовица она, или ей ждать возвращения мужа.
А потом как гром среди ясного неба: Такшенков сообщил, что с деньгами у него туго, а потому он продал её. С детишками. Другому помещику! И Дарья взвилась: невозможно! Она – свободная! Но ей велели успокоиться и садиться в телегу.
Обескураженная, непонимающая, что ей теперь делать, Дарья опустила узелок в телегу. Рассадила детей. Шёпотом произнесла молитву. Спросила возницу, куда путь лежит. А когда узнала, что будут проезжать через большой город Смоленск, просветлела.
У неё в голове родился план, и она его исполнила при первой возможности. Едва въехали в город, крикнула детям, чтобы бежали. И сама помчалась прочь. Куда кучеру за четырьмя сразу угнаться?
Поймали её в 1731-м. И объяснили: по всем документам она – беглая. Поэтому-то в Сыскном приказе Дарья Власова и принялась со слезами рассказывать, что с ней произошло. И что помещик Такшенков не имел никакого права её продавать. И что прежний барин, вопреки законам, не дал ей свободу.
По счастью для Дарьи, справедливость восторжествовала. Нет сведений, дождалась ли солдатка своего мужа, но портнихой работать устроилась. И детей подняла на ноги.
