Над ней открыто смеялись: дерзкая девчонка без тормозов явно попутала берега. Никакой осмотрительности, никакого стыда и здравого смысла! Откуда у неискушенной молодой девушки такие практические поступки и мысли?
— Адалис, Адалис, кому вы отдались?
— Бр-р-р… Брюсову.
Еще по Москве ходила эпиграмма: «Расскажите нам, Адалис, как вы Брюсову отдались».
А ей было плевать на все. Она была непозволительно, оглушительно, просто возмутительно счастлива.
Аделина Адалис была ровесницей прошлого века и родилась в 1900 году в Петербурге. В первые годы жизни она носила фамилию Висковатова. Ее отец, инженер завода, сосланный после событий 1905 года, умер от пневмонии по дороге в Сибирь. Узнав о его смерти, мать покончила с собой. Маленькую Аделину удочерили родственники со стороны материи дали свою фамилию — Ефрон и отчество Ефимовна.
По причине частых болезней Аделина была отправлена в Одессу, где провела детство и отрочество под присмотром двух теток. С восьми лет девочка начала писать стихи. Знания она впитывала, как губка, и не случайно ее еще с гимназических лет звали Аделиной Брокгауз-Ефрон.
Как пишет Ирина Лукьянова: «лет в 12-13 она прочла брюсовского «Огненного ангела» и навсегда влюбилась и в автора, и в колдовской мир его романа; сам Брюсов сливался в ее представлении с его героем, рыцарем Рупрехтом».
Надо сказать, что литературная жизнь в Одессе кипела… Багрицкий, Ильф, Катаев, Олеша, Шенгели, Фиолетов, Шишова… Юная талантливая Аделина была на равных принята в одесский поэтический кружок «Зеленая лампа». Она стала первой любовью Ильфа, который восхищался весьма самоуверенной «девушкой с ногтями цвета черной крови».
Как пишет Евгений Окс, Аделина «… поражала непонятным высказыванием своих мыслей вслух. … общепринятое как бы отвергалось заранее. Одному нашему знакомому она говорила: «Вы красивый и толстый». Такое соединение эпитетов ей безумно нравилось… «
Именно у Адалис Ильф позаимствует выражения, позже отданные Эллочке Людоедке «Красивый и толстый парниша». И это многое говорит об отношении отвергнутого мужчины.
Едва ей исполнилось восемнадцать, Аделина сбежала от родственников поступать в Москве в университет. Московская жизнь закружила, бросила в водоворот событий и приключений. «Аделина Адалис» — так она подписывала свои стихи. Надо все успеть, наверстать упущенное время, проведенное со скучными тетушками в Одессе! Войти в историю поэзии!
Аделина попадает на занятия к своему кумиру — легендарному вождю символистов Валерию Брюсову. Ему было сорок пять, ей — восемнадцать. Красивой ее назвать было сложно. У Адалис были удлиненные зеленые глаза с необычным разрезом. «Твои мемфисские глаза», — как писал впоследствии Брюсов. Лицо тонкое, волосы темные, большой нос с горбинкой, фигура худощавая.
По воспоминаниям современников, Аделина повторно встретилась с Валерием Яковлевичем у общих знакомых на литературном вечере. Брюсов сидел мрачный, бледный, какой-то вялый. Он говорил, что нездоров, плохо себя чувствует: крутило живот.
Но молодая барышня была необычна и мила, словно экзотический зверек, и он, небрежно наклонившись к ее к ее плечу, шепотом, с напускной небрежностью, сказал, проверяя ее реакцию:
— Расстройство желудка совсем замучило.
Девчонка на секунду растерялась, но потом храбро ответила:
— Значит и вино сегодня не следует пить.
Адалис приняла живое участие в обсуждении заболеваний желудочно-кишечного характера и дала несколько полезных советов. Брюсов был удивлен, что романтичная барышня так запросто говорит с ним, знаменитым поэтом, о таких деликатных вещах как диарея.
Аделина потрясла его тем, чем он удивлял других: полным отсутствием стыда. Насмешники подтрунивали, что эпатажная девчонка не носит бюстгальтера, и сие выглядит слишком откровенно.
Вскоре между Брюсовым и Аделиной начался роман: магия таланта всегда притягивает. Кто кого соблазнил уже неважно, но по свидетельству родственников Аделины, необузданная молодая поэтесса сама преследовала объект своей страсти:
«Адель любила Брюсова и, чтобы доказать свою любовь, ежевечерне под окнами дома № 30 по Первой Мещанской улице, принадлежащего с 1910 года великому поэту и его супруге, расставляла полотняную раскладушку на тротуаре…»
Всем желающим Адалис цинично-откровенно сообщала: «Валерий пахнет финиками и козьим молоком». По протекции Брюсова Адалис выделили комнату во Дворце искусств на Поварской. Он приезжал к своей подруге в любое время, когда хотел, привозил плитку шоколада или конфеты и посвящал стихи.
Когда во тьме закинут твой,
Подобно снам Египта, профиль, —
Что мне, куда влекусь за тьмой,
К ослепительности ль, к катастрофе ль!
Разрез чуть-чуть прикрытых глаз,
Уклоны губ чуть-чуть надменных —
Не так же ль пил, в такой же час,
Ваятель сфинксов довременных?..
Приблизив Адалис к себе, Брюсов устроил ее на работу своим секретарем. Связь с Брюсовым сделала ее притчей во языцех, но проложила литературную дорогу.
Обучение технике словесного искусства закончилось беременностью Адалис. По свидетельству Ольги Мочаловой: «В тот год Адалис ходила беременной ребенком Брюсова. С циничной откровенностью описывала состояние зародыша внутри себя… Ребенок родился мертвым».
Вот строки из письма Марины Цветаевой к Максу Волошину от 14 марта 1921 года: «Брюсов — гад, существо продажное и жалкое, всюду лезет, все издеваются. У него с Адалис был ребенок, умер».
Среди молодых поэтов существовало мнение, что своих стихов не стоит показывать Адалис: она может позаимствовать удачные образы и строчки. Стихи ее собственные тех времен были довольно неопределенны: смесь влияний, но Брюсов объявил ее «нео-акмеисткой».
Дальше происходит невообразимое. Брюсов организовал поэтический техникум на Спиридоновке, поручив руководство Аделине и назначив ее директором. Адалис было 23 года, она старалась держаться важно, но некоторые студенты «Профессионально-технической школы поэтики» были ее ровесниками…
Один из студентов, поэт Фефер иронично писал: «На ее пестром пальто не хватало пуговиц. Пальто отдиралось ветром. Адалис шла сбоку своего пальто. В египетском ее профиле выделялся горбатый покрасневший нос… Адалис улыбнулась на мой вопрос, показав неровные, вразбежку, зубы…»
Вскоре Брюсову одного техникума стало мало и через год он откроет Высший литературно-художественный институт. Его протеже Адалис начала читать в институте курс лекций. Ее первая лекция была бесподобна: язык отточен, слог изящен и остроумен. В профессии она росла на глазах.
Адалис приятельствовала с Мариной Цветаевой. Их объединяла «волна обоюдной приязни». Была в них схожесть: обе бунтарки, колючие, непримиримые.
«Она часто забегала ко мне, – читаем мы в воспоминаниях Цветаевой, – чаще ночью, всегда взволнованная, всегда голодная, всегда неожиданная, неизменно-острая… У Адалис лицо было светлое, рассмотрела белым днем в ее светлейшей светелке во Дворце Искусств. Чудесный лоб, чудесные глаза, весь верх из света».
Самомнение у Аделины было огромное. Вот что пишет Цветаева о знакомстве с Адалис:
— А я Адалис. Вы обо мне не слыхали?
— Нет.
— Вся Москва знает.
— Я всей Москвы не знаю.
— Адалис, с которой – которая… мне посвящены все последние стихи Валерия Яковлевича. Вы ведь очень его не любите?
Брюсов действительно посвятит ей сборник стихов, правда, «зашифрует» ее имя — назовет книгу «Дали». Так он называл ее наедине — Далью.
Сентябрь, Коктебель, вино, веранда, по-летнему теплый вечер, мужчина и женщина. Казалось, для 50-летнего Брюсова и 24-летней Адалис все впереди.
Осенью 1924 года, Брюсов с Адалис в Крыму угодят под страшный ливень. Он застигнет их в походе на Карадаг. Три часа они будут спускаться вниз и идти под дождем, промокнув до нитки под потоками воды. Их обувь превратится в опорки, а одежда — в лохмотья. После этого Брюсов сляжет с лихорадкой и через тринадцать дней, 9 октября 1924 года, умрет.
Адалис почернеет от горя. Она попыталась покончить с собой, но кто-то ее спас, откачал. Все, кто смеялся над ней и не верил в ее чувства, взяли свои слова обратно при виде того, как искренне она оплакивала Брюсова. Скорбь ее была так отчаянна и так велика, что ей простили все — она его любила на самом деле.
В ночь на 10 октября 1924 года у Аделины и Брюсова было назначено свидание. И она пойдет на него. Гроб с телом писателя был установлен в зале института и Адалис останется наедине с его телом.
«Я читала ему Пушкина и целовала его: свидание, так свидание. Говорят, слух функционирует 45 часов после смерти, значит, он слышал…»
Дальше будет какое-то безумие. Она будет кричать на каждом углу, что Брюсову «скучно в могиле» и будет просить, чтобы ее положили рядом с ним. Потом она влюбится в Отто Шмидта, напишет подруге, что «обзавелась юношей», «курю oпиyм, не могу спать одна…»
Вскоре она займется переводами, начнет писать о вождях, о строительстве новой жизни и назовет свою книгу «Власть». Адалис высоко оценил Максим Горький и способствовал ее продвижению в печати.
Вторая часть жизни Адалис на первый взгляд вполне человеческая: она выйдет замуж за писателя Ивана Сергеева. В 1927 году они вместе издали авантюрно-фантастический роман «Абджед, хевез, хютти…» об экспедиции, которая нашла на Памире затерянную цивилизацию. Аделина родит сына в 1928 году, которого будет обожать. Но то, что дальше…
Дальше будет семейная драма. Аделина забеременеет и родит дочь, но буквально перед родами узнает об измене мужа.
В роддоме она, сама выросшая без родителей, хладнокровно откажется даже взглянуть на новорожденную малышку и прикажет вынести ее к отцу, с которым порвала. Дочь Аделины была удивительно на нее похожа. Девочку назовут Юлия и она будет воспитываться отцом, мачехами, чужими людьми. Свою дочь она увидит уже взрослой.
13 августа 1969 года в возрасте 69 лет Аделина Адалис покинет этот мир.
P.S.
«Ветер ли старое имя развеял…
Нет мне дороги в мой брошенный край!
Если увидеть пытаешься издали,
Не разглядишь меня не разглядишь меня
Друг мой, прощай!
Я уплываю и время несет меня с края на край
С берега к берегу с отмели к отмели
Друг мой прощай знаю когда-нибудь
С дальнего берега давнего прошлого
Ветер весенний ночной
Принесет тебе вздох от меня
Ты погляди ты погляди ты погляди
Не осталось ли что-нибудь после меня
В полночь забвенья на поздней окраине
Жизни твоей ты погляди без отчаянья
Ты погляди без отчаянья
Вспыхнет ли примет ли облик безвестного
Образа будто случайного
Примет ли облик безвестного образа
Будто случайного
Это не сон… это не сон,
Это вся правда моя, это истина!
Смерть побеждающий вечный закон —
Это любовь моя…»
Спустя двенадцать лет после того, как Аделина Адалис умрет в Москве, ее великолепный перевод «Последней поэмы» Рабиндраната Тагора попадется на глаза композитору Алексею Рыбникову, который будет писать музыку для фильма «Вам и не снилось».
«В 1970 году была написана мелодия, которую долгое время никуда не удавалось пристроить. И однажды, взяв с полки роман Рабиндраната Тагора «Последняя поэма», завершавшийся стихами в переводе поэтессы Аделины Адалис, я был поражен, насколько точно и легко ранее неизвестные мне стихи легли на эту мелодию десятилетней давности».
