Ее страстный роман с мексиканским художником Диего Риверой и рождение общей дочери Марики в свое время наделали немало шума.
Мария Брониславовна Воробьева-Стебельская была дочерью русской актрисы и польского дворянина. Она родилась 14 февраля 1892 года в Мариинском Посаде, близ Чебоксар. Девочка твердо решила стать художницей и поступила в Строгановское училище в Москве.
Во время своего первого путешествия по Италии Маша познакомилась с Максимом Горьким, который придумал ей звучный псевдоним, навеянный русскими сказками про Марью-царевну — Маревна, под которым она войдет в историю. Погостив у Горького на Капри, она чуть не вышла там замуж за его пасынка Юрия.
В Париж она отправилась из-за распространившейся по миру легенды, что только здесь можно стать настоящим художником. Мария сняла студию в «Улье» — знаменитом общежитии художников, познакомилась и подружилась с Пикассо, Эмилем Леже, Матиссом, Марком Шагалом и Хаимом Сутиным.
«Улей» — это художественная коммуна, состоящая из около ста мастерских, которые в 1902 году построил на Монпарнасе меценат и преуспевающий скульптор Альфред Буше.
Ее экзотическое имя вполне подходило и к ее ярким нарядам, и к эпатажно-богемному образу жизни французской столицы. По воспоминаниям Ильи Эренбурга в книге «Люди. Годы. Жизнь», «…Маревна выглядела экзотично, но была наивной, требовала правды, прямоты, честности».
Маревна стала одним из самых ярких персонажей парижской богемы. «Мы были молоды, глубоко преданы искусству, верили в наш дар и наши силы, у нас была энергия, чтобы выживать, работать и, конечно, любить», — вспоминала художница.
Девушка не забывала об учебе. Она познакомилась со скульптором С. Булаковским, который помог ей поступить в свою мастерскую в Русскую академию Марии Васильевой. Параллельно девушка занималась в Академии Ф. Коларосси и частной Академии испанского живописца Игнасио Сулоаги и Сабалета.
Мария впервые увидела Диего Риверу весной 1915 года в монпарнасском кафе, где обычно собирались художники. Сидящий за столиком смуглый гигант в голубых рабочих штанах, заляпанных краской, не походил на европейца, был грузен и даже некрасив. Диего отличался от ее богемных приятелей, он был словно великан в стране лилипутов. И Маревна влюбилась.
Диего удивился, что она русская. В первый же вечер знакомства Ривера, разжившись где-то деньгами, пригласил Маревну в кафе и угостил настоящими пирожными, шоколадом и шампанским.
Маревна пишет в своих воспоминаниях: «Ривера приготовил питье, добавив в бокал шампанского капли нашей крови: индейский обычай, по его словам, который должен связать нас на годы — для вечности…»
Привыкшая к обедам в благотворительной столовой, Маревна почти забыла вкус настоящего шоколада. Ривера дарил охапки цветов, обдирая все окрестные клумбы.
В богемных кругах о крутом нраве Маревны ходили легенды: с обидчиками она не церемонилась, накричать или дать сдачи ей ничего не стоило. Диего любил повторять, что темпераментом Маревна удивительно похожа на мексиканок — те такие же горячие.
Да, в ее богемной среде «настоящие» мужчины встречались редко. Мария хоть и была в прекрасных отношениях со всеми, но большинство вызывало у нее усмешку: что взять с Хаима Сутина, щуплого, сутулого, в подвязанных грязной бечевкой штанах, который, стоя рядом, не может отвести взгляда от выреза ее блузки?
Или взять Максимилиана Волошина — Бог дал ему могучее сложение, львиную гриву, а в душе он — нежнейшее и тишайшее создание. Про Илью Эренбурга и говорить нечего, этот сутулый нытик страшный сплетник, говорит за глаза — одно, в глаза — другое.
Маревну единственную Ривера пустил в свою мастерскую на улице Депар и разрешил смотреть, как он работает. Пристроившись рядом, Маревна с немым восторгом наблюдала, как Диего порывисто смешивает краски и стремительно бросает их энергичными мазками на холст.
Казалось, он излучает такую мощную энергетику, что подобно пламени костра может обогревать студию, в его присутствии ей всегда становилось жарко.
Когда Маревна вплетала в волосы яркие ленты, наряжалась в пестрые цыганские юбки и блузки с вырезом, открывавшие ее белую шею и декольте, Ривера просто сходил с ума от желания и восторга. Оба они были натурами эмоциональными, отношения выясняли всегда громко, часто переходя на крик и бурно жестикулируя.
Буквально через месяц после начала их романа ночью возле кафе «Ротонда» собралась толпа, зрелище было невероятное: Маревна, повиснув на Ривере, остервенело колотила его кулаками, пинала ногами и истошно орала.
Мексиканец пытался ее сбросить и одновременно подцепить своей тростью перепуганного Эренбурга. Илья посмел сегодня утром сообщил Маревне то, о чем не знала только она одна: Ривера женат…
Маревна осадила Эренбурга: во-первых, они с Диего любят друг друга, а штамп в паспорте — это всего лишь вопрос времени, во-вторых, пусть Илья не лезет не в свои дела… Голубые глаза Маревны потемнели от гнева.
Илья тут же объяснил, что супруга Риверы тоже русская, ее зовут Ангелина Белова. Она художница, они женаты с 1911 года.
Ангелина обожает мужа, не собирается расставаться с ним, более того, она ждет ребенка. Поначалу Маревна впала в такое бешенство, что хотела пришлепнуть Риверу прямо там, у «Ротонды».
Когда гнев ее несколько поостыл, Диего сгреб Марию в охапку и поволок домой. Там он принялся горячо заверять любимую, что бросит Ангелину, как только та родит: «Ну не сейчас ведь ее бросать беременную, не дай бог, еще что-нибудь сотворит с собой и ребенком!»
Ривера с трудом опустился на колени перед сидящей Маревной, как верный пес преданно смотрел в глаза и бесконечно повторял ласкавшие слух слова: «Ты сказка, ты царевна, ты моя… Откуда же я знал, что тебя встречу?»
С этого момента Маревна стала одержима желанием увидеть соперницу. После того, как они с Диего рассорились, он стал на удивление покладист и готов был выполнить ее любую просьбу. И Маревна придумала, чтобы Диего пригласил ее к себе домой.
Нет, разумеется, не ее одну… Пусть пригласит друзей-художников, а Маревна присоединится к ним, чтобы Ангелина ничего не заподозрила.
Посещение семейного дома Риверы повергло Маревну в шок. Она, живущая в нищете и бедности, попала в настоящий оазис уюта и тепла: красивая мебель и посуда, белая скатерть, со вкусом подобранные шторы, острые мексиканские тортильи и бурритос, приготовленные заботливой Ангелиной. И сама Ангелина — милая, скромная, тихая, незаметная.
Маревна вскинула красивые брови: какая Ангелина ей соперница? К своему негодованию она отметила, с какой просящей интонацией в голосе обращался к жене Ривера.
Ангелина догадывалась, что Ривера ей изменяет, и до поры мирилась с этим, убеждая себя, что муж просто развлекается иногда со своими натурщицами, как это принято в среде художников, а рождение ребенка все изменит.
Маревна взяла с Диего слово: он остается с Ангелиной до родов, а потом будет только с ней. Ангелина родила сына, а Ривера снял Маревне мастерскую на улице Асселин и вскоре поселился там.
Впоследствии Диего писал в мемуарах, что бесподобное тело Маревны всегда казалось ему «золотистым деликатесом и сводило с ума». Съезжая из «Улея», Мария победоносно улыбалась: она уже видела себя приличной замужней дамой в собственной квартире.
Диего оказался прекрасным хозяином: в фартуке вставал сам к плите, готовил ей вкуснейшие блюда. Маревна тоже баловала его: продав несколько своих работ, покупала любимому обновки.
Ривера посылал деньги Ангелине и разводиться не собирался. Он пошел на хитрость: убедил жену в том, что творческому человеку иногда необходимо полное одиночество для творчества, а не орущий младенец и пеленки. Ангелина верила и терпеливо ждала, пока у мужа не закончится творческий кризис.
Не дождавшись развода любимого, Маревна вернулась к старым привычкам: навещала богемных друзей в «Улее», участвовала в посиделках за полночь. Ревновал Ривера безумно. За все это время он почти ничего не написал. В разгар такой вечеринки он неожиданно явился, посмотрел на нетрезвую Маревну во всей красе, развернулся и ушел. Вернувшаяся под утро виноватая Маревна нашла их дверь открытой, а квартиру пустой.
Диего помчался к Ангелине: от воспаления легких умер их годовалый малыш. Вечером он не вернулся. Маревна вспоминала свой роман с Риверой и практически не выходила из дома. Она по-прежнему любила этого увальня. Ривера изредка появлялся у не, продолжал клясться в любви, иногда оставался на ночь, просил позировать ему. Но прежней близости между ними не было, Маревна с горечью осознавала это.
Забеременев, она ликовала: теперь Диего будет точно с ней, она знает как удержать темпераментного мексиканца! Дочь появилась на свет в ноябре 1919 года. Девочку Маревна назвала Марика, так ее в самые счастливые минуты называл Диего Ривера…
Диего не приехал в роддом встречать любовницу, за роды заплатили Борис Савинков и Илья Эренбург. Они же и привезли Маревну с ребенком в ее нетопленую мастерскую. От отчаяния она хотела пристроить Марику знакомым и отравиться.
Но вскоре страсть между Диего и Маревной вспыхнула с новой силой. Ривера приходил к Маревне почти каждый день, даже иногда соглашался поиграть с ребенком, а потом вдруг на месяц пропал. В июле 1920 года снова постучал в ее дверь, чтобы сообщить, что уезжает в Мексику, но скоро вернется и женится на ней.
Вскоре Маревна узнала от знакомых, что Ангелина Белова проводила Риверу на вокзал Сен-Лазар. Садясь в поезд, он нежно прижал к себе жену, а когда поезд тронулся, плачущая Ангелина долго-долго махала вслед платком. Ривера тоже обещал за ней вернуться и забрать в Мексику, уверяя, что она единственная любовь его жизни. Перед отъездом в Мексику Ривера оставил у общих знакомых несколько тысяч франков для Маревны.
Маревна начала работать для небольших модных бутиков — изготавливала красивые пояса-кушаки, которые пользовались спросом у парижских модниц. Впоследствии, когда ее изделия стали популярными, ее пригласили работать в Дом моды Юсуповых. Жизнь постепенно налаживалась, она смогла снять просторное жилье в пригороде Парижа.
Более ни Маревна, ни Ангелина никогда Диего не видели. На родине его ждали новые страсти, новые безумные любовные романы. Поначалу Ривера продолжает поддерживать жену, отправляя ей немного денег, но потом требует развода, жениться на Марин Гуадалупе.
Через двенадцать лет Ангелина, скопив денег, переедет в Мехико, родной город Риверы, чтобы жить в одной стране с единственным в жизни мужчиной, которого любила. Даже без надежды увидеться с ним.
Маревна никогда не выходила замуж. Дочь Марика писала отцу письма в далекую Мексику. В конце пятидесятых годов, уже больной и немощный, он пожелал увидеть Марику, ставшую актрисой.
После второй мировой войны Маревна перебралась в Лондон, где и умерла в возрасте 92 лет.
В Третьяковской галерее выставлялся ряд работ Марии Воробьевой-Стебельской, которую называли «русское дитя Монмартра из Чебоксар».
На закате дней она призналась Марике, что «главная и самая важная часть ее жизни закончилась с исчезновением Риверы».
