«Можно пойти в примаки в богатый дом», — рассуждает один из героев рассказа Горького «Челкаш». Это значило – жениться на дочери состоятельного человека, поселиться в доме тестя и работать на него, сколько потребуется. В русских селах такое явление встречалось, но относились к бедным зятьям с пренебрежением. Примаки – бесправные мужья.
Если хозяйство разорилось, если семья бедна, молодые парни могли пойти в «примаки». Иногда это происходило на фоне крестьянских восстаний или долгих лет неурожая. Когда становилось понятно, что молодую жену вести некуда, отправлялись в чужой дом сами.
Традиционно считалась, что после свадьбы из родительского дома уходит именно невеста. С ней отдавали оговоренное приданое, она же училась жить по правилам новой семьи. Но в случае с примаками получалось с точностью до наоборот. Это они селились под крышей дома тестя и тещи, и следовали всем обычаям, которые были заведены до них.
Примак был, по сути, бесплатным работником. Еще одними руками, которые могли оказать нужную помощь. Чем даровитее, чем больше у него имелось талантов, тем больше был шанс устроиться в хороший дом. А иногда появление примака и вовсе было необходимостью для семьи: если своих сыновей не оказалось. С большой радостью брали примаков в дома, где остались одни женщины – глава семьи рано умер, а вести хозяйство кому-то надо. Вот тогда и наказывали дочерям, чтобы присмотрелись получше. Вдруг найдется в округе молодой, сильный и готовый пойти в семью жены?
Впрочем, односельчане к примакам относились с усмешкой: дескать, не сумел своего добра нажить, пришел на готовое. Отсюда и синонимы этого слова «влазень» (словно залез в чужой дом), «вдомник» или «приживал». Работали они много, права голоса практически не имели, но зато получали жильё и хлеб, а в будущем могли рассчитывать на наследство тестя. За долгие годы «службы» примаки в итоге получали своё. А потом и вовсе превращались в главу семьи!
«Лучше на бороне спать, чем примаком быть», — гласила, тем не менее, русская пословица.
Но бывали и ситуации, когда округа с пониманием относилась: взяли примака не просто так. Если по какой-то причине семья теряла всех своих детей, приглашали жить к себе племянницу с мужем, или ещё каких родственников с собственной семьей. Такое объединение шло на благо всем.
Ещё в шестнадцатом веке Иева Михайлов, житель Ухтострова (это почти те же земли, где в 1711 году родился Михаил Ломоносов), написал грамоту, где буквально обязывал свою дочь оставаться рядом с ним. Пожилой крестьянин уточнил, что дочь и зять получат всё его хозяйство и крепкий дом, а просит он только об одном – когда его не станет, внести на помин души небольшую сумму. Одинокий и немощный старик вряд ли притеснял зятя. Хотя обычно примаки – бесправные мужья.
Шли примаки ещё и в те дома, где долго не получалось пристроить дочь. Красивых и работящих разбирали быстро, а если у девушки имелся заметный недостаток, то женихи к ней в очередь не выстраивались. Получить прозвище «вековуха» мало кто стремился. Поэтому, если в дом с предложением стучался мужчина и был готов остаться примаком, принимали его с радостью.
Была еще традиция, чтобы младший ребенок оставался жить в доме со своими родителями. Если таковой оказывалась дочь, то она вела мужа в свою семью. Этот случай тоже считался вполне допустимым, без смешков со стороны односельчан. Но чаще выбирали такой путь все-таки от бедности, от невозможности обзавестись своим хозяйством. Иногда в буквальном смысле прописывали на бумаге все свои права и обязанности.
