Ее жизни хватило бы не на одну историю. Известнейшая актриса и сотрудник Внешторга, светская львица и пламенная революционерка, авантюристка и преданная подруга великого писателя – как все это совмещалось в одной женщине, пусть даже такой талантливой, как Мария Федоровна Андреева, не понятно ни современникам, ни историкам.
- Хроника первая: «Восхождение звезды. Блеск света и первые тени»
- Хроника вторая: «Покровитель Савва. Меценатство или страсть?»
- Хроника третья: «Партия «Феномен». Загадочная смерть мецената»
- Хроника четвертая: «Миссия «ангела». Заграничная жизнь с Горьким»
- Хроника пятая: «Опальные тлеющие угли. Закат великой любви»
Хроника первая: «Восхождение звезды. Блеск света и первые тени»
Так ее описывала современница: «У Андреевой был чудесный нос, с тонкими, точеными ноздрями. В ней все было красиво… Не мудрено, что по ней сходили с ума, что, завидев издали ее развевающееся белое платье, молодые поэты обрывали любой разговор и бежали, как сумасшедшие, за ней…»
Театральные критики отмечали чарующий бархатный голос, яркий темперамент, грацию и вкрадчивую чувственность актрисы. С молодых лет ее преследовали толпы поклонников. А один из них, произнеся тост в ее честь, съел хрустальный бокал со словами: «После тоста в честь столь прекрасной женщины никто не посмеет больше пить из этого бокала!»
В двадцать лет она вышла очень удачно замуж за действительного тайного советника Андрея Желябужского, который был старше на 18 лет, имел покладистый характер, богатство и разделял страсть жены к театру.
Казалось, судьба уготовила ей жизнь блестящей светской львицы. Но очень скоро в ее жизни появились иные интересы. Еще совсем молодой она сблизилась с группой революционно настроенных студентов и принялась за изучение «Капитала» в подлиннике.
Что привлекло эту избалованную, тщеславную женщину в стан революционеров? Скорее всего, ее авантюристской натуре нравился риск и то исключительное положение, которое она занимала между двух враждующих лагерей.
Хроника вторая: «Покровитель Савва. Меценатство или страсть?»
Молодая актриса вместе с друзьями — Константином Станиславским и Владимиром Немировичем-Данченко — решила организовать Московский Художественный театр. И здесь у ног Андреевой оказался сам Савва Тимофеевич Морозов, один из богатейших людей России.
На свои деньги он построил новое здание МХТ. Злые языки поговаривали, что такое рвение Морозов выказывает не столько из любви к театру, сколько из-за страсти к Марии Андреевой. Их роман происходил на виду у всей Москвы.Марию Федоровну ничуть не смущало наличие мужа и двоих детей, воспитание которых было поручено ее сестре.
То, что Морозов тоже не свободен и у него 3 детей, не волновало Андрееву. Но москвичи были бы шокированы, узнав, что деньги, которые Савва давал «Машеньке», та тратила на нужды социал-демократической партии.
К тому моменту, когда Мария Федоровна начала работать в МХАТе, у нее уже сложились твердые политические убеждения. Мария Федоровна впоследствии писала, что она вошла в МХАТ «горячим марксистом и убежденнейшим приверженцем рабочего класса – творца всех ценностей мира». Некоторые исследователи считают, что ее роман с Морозовым был изначально запланирован Лениным и Красиным.
Если это так, Андреева выполнила задание на двести процентов: Морозов за несколько лет передал большевикам около полумиллиона рублей. Андрееву упрекал Станиславский в письме 1902 года: «Отношение Саввы Тимофеевича к Вам исключительное. Но знаете ли Вы, до какого святотатства Вы доходите?..
Вы хвастаетесь публично перед посторонними, что мучительно ревнующая Вас Зинаида Григорьевна ищет Вашего влияния над мужем. Вы ради актерского тщеславия рассказываете направо и налево о том, что Савва Тимофеевич, по вашему настоянию, вносит целый капитал… ради спасения кого-то.»
Хроника третья: «Партия «Феномен». Загадочная смерть мецената»
Недаром сам Ленин дал Андреевой партийную кличку «Феномен». Другие называли ее «финансовым агентом Ленина». На деньги, добытые ею, состоялся V съезд РСДРП в Лондоне в 1905 году.
Но в театре ее дела шли под откос. Ее теснила Ольга Книппер – жена Чехова, более талантливая актриса. Тщеславная натура Андреевой не выдержала. Уязвленная, она пыталась урегулировать ситуацию интригами, но место первой актрисы окончательно принадлежало Книппер.
И тут в жизни Андреевой начинается самый яркий роман. Вот как она описала первую встречу с Максимом Горьким: «…И вдруг из-за длинных ресниц глянули голубые глаза… и радостно екнуло сердце». Сильная страсть разбила и непрочную семью Андреевой — она, наконец, ушла от мужа, и брак Горького с Екатериной Пешковой тоже пришел к концу. Но так как оба перед этим прожили достаточно долго со своими семьями, обзавелись детьми, то разрывы эти были отнюдь не простыми.
Когда Мария Федоровна сошлась с Горьким, для Морозова это было большим ударом. В мае 1905 года при загадочных обстоятельствах он был найден с пулей в сердце. Версия – самоубийство. Но в семье Морозова потом говорили, что его убил Леонид Красин. Причина – страховой полис на 100 тысяч рублей, который Савва выдал Андреевой.
Вдова проиграла суд, и 60% денег через Красина ушли к Ленину. Про свои отношения с Морозовым она спустя много лет вспоминала: «Мы любили друг друга крепкой хорошей любовью долголетних друзей, и я горжусь такими отношениями с одним из благороднейших людей, встретившихся мне в жизни, считаю — незаслуженным с моей стороны счастьем».
Хроника четвертая: «Миссия «ангела». Заграничная жизнь с Горьким»
Сойдясь с Горьким, Андреева порвала с МХТ. Станиславский, провожая ее, написал: «Я заранее оплакиваю ваше будущее». Великий режиссер был прав.
Андреева превратилась в верную жену и соратницу. Она вела переписку Горького, спорила с издателями, переводила его произведения. Горький души в ней не чаял, признавался: «Люблю тебя, моя благородная Маруся…» Она называла его «мой милый ангел».
В 1906 году они по поручению партии отправились в США собирать деньги на революцию. Однако вскоре выяснилось, что брак этой пары незаконен, и скандал заставил их уехать в Италию. Отношения с Горьким уже не могли, как когда-то раньше, заменить ей и оставленную сцену, и покинутую семью. Да и сам Горький писал о тупой пиле, которой следует распиливать возлюбленную….
В ее письмах проскальзывают грустные нотки: «Были периоды… полного слияния, но эти периоды всегда были бурными и сменялись столь же бурными периодами непонимания, горечи и обид». Через много лет она будет .вспоминать о том, как организовывала доставку в Россию нелегальной литературы, как изыскивала новые средства для партии, как устанавливала связи.
«Дорогая Мария Федоровна!» — неизменно обращался к ней Ленин. А вслед за этим обращением шли поручения. В одном из интервью она сказала: «Жизнь так пленительно красива, так увлекательно интересна, а люди не видят и не хотят видеть этого».
Хроника пятая: «Опальные тлеющие угли. Закат великой любви»
В феврале 1913 года, в связи с 300-летием дома Романовых, в России была объявлена политическая амнистия – и Мария Федоровна вернулась в Россию, оставив Горького на Капри. Позже она напишет об этих годах: находилась «лично в распоряжении товарища Ленина».
Однако все оказалось не так хорошо, как мечталось. Особенно не повезло с театром: Андреевой было запрещено проживание в Москве, и выступать пришлось в Киеве. Труппа там была совсем не того уровня, к какому привыкла Мария Федоровна в МХТ, и по окончании сезона Мария Федоровна бросила эту затею. К тому же в 1914 году в Россию вернулся Горький.
Они снова поселились вместе, и Андреева с новыми силами бросается в деловые вопросы: занимается издательскими делами Горького, выступает с концертами и лекциями, добывая средства для большевиков. И их отношения все больше походили на тлеющие угли. «Но женщин следует либо боготворить либо оставлять» – Эрих Мария Ремарк…
Они расстались спокойно, и еще многие годы продолжали поддерживать дружеские отношения – стараясь никогда не упоминать о том, что связывало их долгие года.. Причин их расставания несколько. Мария Федоровна так увлеклась партийными нуждами, что временами Горький начинал чувствовать себя позабытым.
К разрыву с Андреевой еще привел тот факт, что писатель, будучи натурой страстной, заинтересовался супругой своего товарища, и та родила от Горького дочку, точную копию Алексея Максимовича. По воспоминаниям внучки Горького, у Андреевой был «плохой характер», она строила интриги и могла тайком пересылать деньги своим детям от первого брака.
Они расстались спокойно. Марии Федоровне было уже пятьдесят два года, она отдала Горькому половину жизни. Лишь после его смерти она печально призналась: «Я была не права, что покинула Алексея… Я поступила как женщина, а надо было поступить иначе: это все-таки был Горький…»
Хочется процитировать Дневники Зинаиды Гиппиус про деятельность Марии Андреевой в Советской России: » В роль комиссарши, — министра всех театрально-художественных дел, — она вошла блестяще; в буквальном смысле «вошла в роль», как прежде входила на сцене, в других пьесах.
Иногда художественная мера изменяет ей, и она сбивается на роль уже не министерши, а как будто императрицы («ей Богу, настоящая «Мария Федоровна», восклицал кто-то в эстетическом восхищении). У нее два автомобиля, она ежедневно приезжает в свое министерство, в захваченный особняк на Литейном, — «к приему». Приема ждут часами и артисты, и писатели, и художники.
Она не торопится. Один раз, когда художник с большим именем, Д-ский, после долгого ожидания удостоился, наконец, впуска в министерский кабинет, он застал комиссаршу очень занятой… с сапожником. Она никак не могла растолковать этому противному сапожнику, какой ей хочется каблучок. И с чисто королевской милой очаровательностью вскрикнула, увидев Д-ского: — «Ах, вот и художник! Ну нарисуйте же мне каблучок к моим ботинкам!»
Ее судьба так и осталась на перекрестке вопросов: кем же была Мария Андреева – расчетливой авантюристкой, использовавшей всех ради идеи, или жертвой собственной страстной натуры, для которой любовь и революция стали неразделимы? Однозначного ответа нет, как нет и окончательной разгадки в деле этой необыкновенной женщины.
