«Дворянок так не называли!», — сообщил мне один из читателей. Комментарий возник после статьи с цитатой мемуариста Филиппа Вигеля, жившего в XIX веке. А тот описал, что его современницы-москвички – сплошь Дуняши и Параши. Так как же называли дворянок? Разберёмся!
Когда бывший пёс Шариков назвался Полиграфом Полиграфовичем, профессор Преображенский закономерно задал вопрос: откуда же такое необычное имя?
— По календарю искали… ну я и выбрал….
Когда Зина вернулась с календарем, Филипп Филиппович спросил:
— Где?
— 4 марта празднуется.
— Покажите. Гм…в печку его, Зина, сейчас же.
Эта маленькая сценка из «Собачьего сердца» М.А.Булгакова, иллюстрирует важный момент: долгое время имена, прежде всего, выбирали по святцам. Если в семье уже встречалось такое, то смотрели на близлежащие даты. И то необязательно.
Одинаково названных матерей и дочерей, сыновей и отцов – и сейчас немало. И в прошлом было так же. Благозвучие или личные предпочтения при наречении играли второстепенную роль. Поэтому даже у дворян дореволюционного времени далеко не всегда исключительно «красивые» имена
Параша – сокращенное от «Прасковья» — нередко встречающееся имя у русских дворянок. Прасковьей была царица, супруга Иоанна V . Один-в-один назвали и одну из её дочерей. Точно такое же имя носила известная светская дама екатерининской эпохи – Прасковья Брюс.
Дочь полководца Румянцева, она долгое время считалась одной из ближайших подруг императрицы. Екатерина II в частном порядке называла её так же, как Филипп Вигель своих современниц – Парашей.
Тёзкой графини Брюс была и другая яркая особа – княгиня Гагарина. «Взбалмошная и на всякую проказу готовая», — отзывался о ней князь Долгоруков. Гагарина была так хороша, что легко кружила головы. Одним из её самых преданных поклонников стал знаменитый историк Карамзин. До сих пор возникают разногласия, кто именно оставил о Гагариной стихотворные строки – Долгоруков или Карамзин?
Парашу вечно не забуду
Мила мне будет навсегда
К ней всякий вечер ездить буду,
А к Селимене никогда.
Нерекать по-особому, «по-дворянски», как видим, никто не стремился. И множество других русских женщин XVIII и XIX веков тоже назывались Прасковьями. Это имя встречается у Долгоруких и Воронцовых, у Шереметевых и Трубецких. Так что можно не сомневаться: имя самое дворянское.
Другое «спорное» имя — Дуняша – это сокращённое от Евдокии или Авдотьи. И оно тоже было популярно среди аристократок! Первой приходит на ум царица Евдокия Лопухина. Но тут можно возразить: дела больно давнишние. В восемнадцатом веке среди царственных особ уже сплошь были Екатерины, Елизаветы да Анны… Но в целом, в дворянской среде мало что поменялось. И от имени Евдокия никто не отказывался, если оно выпадало по святцам.
В XIX веке в Петербурге блистала «Принцесса Ноктюрн» — княгиня Авдотья Голицына. Среди фрейлин Екатерины II оказалась Авдотья Белосельская. Авдотьей звали и графиню Чернышёву (урожденную Ржевскую). За личные качества и внешние данные Пётр I прозвал ее «бой-баба».
Совсем другого склада была графиня Авдотья Гурьева, в девичестве – Толстая. Филипп Вигель, лично знавший её, говорил, что «Дуняша» больше похожа на милого котёнка. Но если рассердится – точно злая кошка.
Как ещё называли дворянок? Среди фрейлин восемнадцатого века можно встретить Матрёну и Марфу, Софью и Мавру, Дарью и Веру. Нередко встречалось у женщин дворянского происхождения имя Варвара. Так звали, например, жену Александра Суворова – урождённую княжну Прозоровскую. И в семействе князей Туркестановых встречалось это имя, и у князей Волконских.
А Варвара Васильевна Энгельгардт, племянница Григория Потёмкина, в восемнадцатом веке стала княгиней Голицыной. Свою старшую дочь этим именем назвал и граф Алексей Разумовский. Жена графа Головина, действительного тайного советника, тоже — Варвара…
Не является ни деревенским, ни крестьянским ещё одно имя — Аграфена. В XVIII веке при Дворе были известны как минимум четыре Аграфены: Волконская и Куракина, Бибикова и Козодавлева. В 1799 году в семействе Толстых также окрестили новорождённую девочку. Позже она вышла замуж за графа Закревского, и была хорошо знакома с Пушкиным, Баратынским и Вяземским…
Ефросиньями звали сразу нескольких княжон – правда из более раннего периода, в допетровской Руси. Даже имя Фёкла не кажется странным в дворянской среде – одна из его обладательниц стала женой графа Шувалова. Правда, другая Фёкла, вышедшая замуж за поэта Некрасова, предпочла впоследствии называться Зинаидой. А Зинаидами звали двух княгинь Юсуповых…
Иное дело, что имена у дворянок иногда переиначивали на модный французский или английский лад. Дарья превращалась в Долли, Елена – в Элен, Юлия – в Жюли. Но только для обихода. Во всех документах они были записаны по-настоящему. Прекрасная Леонилла Сайн-Витгенштейн, например, звалась Леонидой Ивановной.
Конечно, имена могли дать и в честь кого-то, необязательно по святцам (хотя чаще именно так). Например, дочь царевича Алексея нарекли Натальей, чтобы сделать приятное Петру I . Из всех своих сестёр тот больше всего любил царевну Наталью Алексеевну.
Бывала и мода – известно, что после «Евгения Онегина» девочек стали чаще называть Татьянами. Но имя это и раньше бывало в дворянской среде: Татьяной была сестра царя Михаила Федоровича, также звали мать фаворита Шувалова в XVIII веке. А имя Светлана вошло в обиход с лёгкой руки поэта Жуковского.
Словом, называть детей «по-дворянски» стремились далеко не все. Да, со временем на красивое звучание стали обращать больше внимания. Но всё-таки отправной точкой были святцы и семейные традиции. Это касалось и мужских имен. А с крестьянами различия бывали в форме одного и того же имени: Елена – Алена, Анастасия – Настасья, Мария – Марья, Георгий — Егор.
