Газеты писали о его распутстве, светское общество шепталось о порочных наклонностях, а враги обвиняли в жестокости. Но когда взрыв разорвал карету великого князя Сергея Романова, его вдова собирала останки любимого мужа собственными руками, и она же называла своего мужа святым. Каким был великий князь и московский генерал-губернатор Сергей Александрович Романов на самом деле и откуда ползли все эти странные слухи – разбираемся.
Миф о «белом браке»
История великого князя Сергея Александровича Романова и его супруги Елизаветы Федоровны окутана множеством легенд и домыслов.
Историческая справка: Сергей Александрович Романов (1857-1905) — великий князь, четвертый сын императора Александра II, генерал-губернатор Москвы с 1891 года. Его женой была принцесса Елизавета Гессенская (1864-1918), внучка английской королевы Виктории и старшая сестра будущей императрицы Александры Федоровны. После убийства мужа террористом в 1905 году Елизавета Федоровна основала Марфо-Мариинскую обитель милосердия в Москве и стала ее настоятельницей. В 1918 году она была убита большевиками в Алапаевске вместе с другими членами императорской семьи, позднее причислена к лику святых как преподобномученица.
Одним из самых устойчивых мифов стало утверждение о том, что этот союз Романовых был так называемым «белым браком» — браком без физической близости, где супруги якобы сознательно отказались от детей ради служения Богу.
Документальные свидетельства опровергают эту версию. В сохранившихся письмах Сергей Александрович с болью писал:
«Как бы я хотел иметь детей! Для меня не было бы большего рая на земле, будь у меня собственные дети».
Эти строки свидетельствуют о том, что бездетность великокняжеской четы была не выбором, а их семейной трагедией. Есть документальные свидетельства, что супруги нежно любили друг друга, и, возможно, отсутствие детей объяснялось в том числе болезнью великого князя, о которой мы еще поговорим ниже
Тем не менее, судьба предоставила князю возможность реализовать свою любовь к детям через воспитание племянников. После трагической смерти при родах жены его брата Павла, греческой принцессы Александры Георгиевны, Сергей Александрович взял на себя заботу о малолетней Марии и новорожденном Дмитрии.
После смерти женщины, великий князь отменил на время все планы и поездки, полностью посвятив себя заботе о детях. Он сам участвовал в купании новорожденного Дмитрия, которого врачи считали нежизнеспособным, обкладывал его ватой, не спал ночами. В дневнике Сергей Александрович скрупулезно записывал все важные моменты жизни своего подопечного: первый зуб, первое слово, первый шаг.
Племянница князя Мария вспоминала:
«Из всех дядьев мы более всего боялись дядю Сергея, но он был нашим фаворитом. Он был строг, но любил детей… приходил проследить за купанием, укрыть одеялом и поцеловать на ночь».
Когда брат Павел вопреки воле императора женился на женщине некняжеского происхождения и был изгнан из России, Сергей и Елизавета окончательно взяли детей на попечение. Так несостоявшиеся родители стали приемными отцом и матерью, вложив всю свою нерастраченную любовь в воспитание племянников.
Тайна корсета и «гордой» осанки
Современники также часто обвиняли великого князя в надменности и гордости, указывая в числе прочего на его исключительно прямую осанку как на признак высокомерия. Мало кто знал, что за этой «гордой» осанкой скрывалась тяжелая болезнь, которую князь всю жизнь тщательно скрывал от окружающих.
Сергей Александрович страдал костным туберкулезом — наследственным заболеванием, которое поразило и его мать, и его старшего брата Николая Александровича, наследника престола, скончавшегося от этого недуга. Болезнь приводила к дисфункции всех суставов и требовала постоянного ношения корсета для поддержки позвоночника. Именно корсет придавал князю ту самую «надменную» осанку, которую недоброжелатели интерпретировали как проявление гордыни.
Только супруга знала, чего стоило князю поддерживать хотя бы внешнюю видимость здоровья. Елизавета Федоровна в письмах к родственникам писала:
«Сергей очень страдает. Ему снова нездоровится. Очень нужны соли, горячие ванны, без них он не может обходиться».
Горячие ванны были единственным средством, способным облегчить мучительные суставные боли. Когда предреволюционная пресса ёрничала: «Вместо того чтобы отправиться на прием, великий князь принимал ванну», — журналисты не подозревали, что высмеивают не каприз, а медицинскую необходимость.
Болезнь накладывала серьезные ограничения на жизнь князя. Он не мог ездить верхом, не мог обходиться без корсета, постоянно нуждался в лечении. В родовом имении Ильинское еще при жизни его матери была устроена кумысная ферма для лечебных целей, но болезнь неуклонно прогрессировала. Врачи считали, что даже если бы не бом_ба терр_ориста Ивана Каляева, генерал-губернатор Москвы все равно не прожил бы долго.
Физические страдания во многом объясняли и особенности характера князя. Замкнутость и немногословность, которые воспринимались как холодность, на самом деле были способом справиться с постоянной болью и скрыть свое состояние от окружающих.
Клевета и английская разведка
Еще при жизни на великого князя Сергея Александровича выливались потоки клеветы и злословия. Поговаривали о его распутном образе жизни, по Москве распускались слухи о нетрадиционной ориентации великого князя, злые языки утверждали, что Елизавета Федоровна крайне несчастлива в браке. Эти домыслы звучали даже в английских газетах, создавая вокруг князя атмосферу скандала и подозрений.
Сергей Александрович поначалу терялся и недоумевал перед лицом этой информационной атаки. В дневниковых записях и письмах он ставил один вопрос: «Почему? Откуда все это?!» Великий князь Константин Константинович, видя страдания родственника, писал ему: «Терпи всю эту прижизненную клевету, терпи — ты на поле брани».
Особенно показательным является факт проверки репутации князя английской разведкой. Поскольку Елизавета Федоровна была внучкой английской королевы, британские спецслужбы тщательно изучали ее будущего супруга перед браком. Результаты этого расследования оказались для клеветников разочаровывающими: самым «подозрительным» из обнаруженного была лишь чрезмерная религиозность князя. «Не в меру религиозен, замкнут, очень часто бывает в храме, причащается до трех раз в неделю» — это все, что сумела выяснить одна из самых эффективных разведок мира.
Корни замкнутости князя, кстати, как это часто бывает, уходили в детство. Его родители фактически находились в разводе, который формально не мог состояться. Мария Александровна жила на втором этаже Зимнего дворца, не имея супружеского общения с мужем и терпя присутствие его фаворитки — княжны Долгоруковой. Крах родительской семьи и глубокая привязанность к матери, кротко терпевшей унижения, во многом определили формирование характера маленького князя.
Детская травма от развода родителей сделала Сергея Александровича замкнутым и осторожным в общении, что недоброжелатели интерпретировали как надменность и холодность. Его глубокая религиозность также воспринималась обществом как нечто подозрительное, хотя на самом деле она также могла стать естественной реакцией на тяжелые семейные потрясения.
Сильная женщина рядом с великим князем
Елизавета Федоровна, в девичестве принцесса Гессенская, также в свое время не избежала обвинений в надменности и равнодушии. Безусловно, основания для таких претензий были: несмотря на широчайшую благотворительную деятельность, она всегда держала дистанцию, понимая ценность своего статуса великой княгини. Принадлежность к императорскому дому исключала панибратство, и Елизавета строго следовала этому правилу.
В современном же народном восприятии сложился несколько елейный образ великой княгини как нежной, кроткой женщины со смиренным взглядом. Однако реальность, как это обычно бывает, оказалась несколько сложнее. Племянница Мария восхищалась тетей, но одновременно отмечала, что Елизавета обладала сильным, волевым характером. Даже мать признавала, что Элла была полной противоположностью старшей послушной сестре Виктории – очень сильной и отнюдь не тихоней.
Великая княгиня никогда не игнорировала малейших просьб тех, кто к ней обращался. Известен случай времен Первой мировой войны, когда раненый офицер, которому грозила ампутация ноги, подал прошение о пересмотре решения. Ходатайство попало к великой княгине и было удовлетворено. Офицер выздоровел и впоследствии, во время Второй мировой войны, занимал пост министра легкой промышленности.
Жизнь Елизаветы Федоровны кардинально изменилась после убийства мужа. Взрыв был такой силы, что сердце погибшего нашли только на третий день на крыше дома. Останки Сергея великая княгиня собирала собственными руками. Встретившись с убийцей мужа, она спросила:
«Почему вы его убили?»
Террорист ответил:
«Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть».
«И вы не сообразили, что убили меня вместе с ним?» — последовал ответ вдовы.
Заключение
История великого князя Сергея Александровича — это повесть о том, как легко разрушить репутацию и как трудно потом восстановить истину. Человек, скрывавший физические страдания за маской надменности, мечтавший о детях и находивший утешение в вере, стал жертвой политических интриг и общественных предрассудков. Его жизнь оборвалась от руки тер рориста, и память о нем ещё долго оставалась искаженной злобной клеветой.
Елизавета Федоровна, пережившая мужа на тринадцать лет, успела доказать силу своего характера и глубину веры. Основав Марфо-Мариинскую обитель милосердия, она превратила личную трагедию в служение ближним. Большевики казнили ее в 1918 году вместе с другими членами императорской семьи, но время расставило все по местам: преподобномученица Елизавета была причислена к лику святых, а имя ее мужа очищено от вековой клеветы.
Так завершилась земная история двух людей, чья любовь оказалась сильнее смерти, а верность друг другу — выше мирских предрассудков. Их судьба напоминает: за каждой исторической фигурой стоит живой человек со своими страданиями, мечтами и тайнами, которые время порой открывает слишком поздно.
