Альпинист не мог оторвать взгляд от серой тетради, вмерзшей в лед. Июль 1988 года, высота почти семь тысяч метров, гребень пика Победы. Его группа готовилась к восхождению на Канченджангу в Гималаях, а сейчас они наткнулись на нечто странное – заброшенный лагерь, словно люди только что покинули его.
«Смотрите!» – крикнул один из альпинистов.
Несколько ударов ледорубом, и замерзшая тетрадь оказалась в руках у Хрищатого. Страницы, переложенные фольгой, немного подсохли. Аккуратный почерк карандашом:
«19 июня 1955 года. ЗИС-110 со скоростью 140-150 км/ч мчался по Калужскому шоссе к Внуковскому аэропорту. Мы летим маршрутом Москва – Казань – Свердловск – Кустанай – Караганда – Балхаш – Алма-Ата…»
Дневник пролежал здесь 33 года. А вокруг – разбросанные вещи, ледорубы, совсем новые кошки, валяющиеся на снегу. Три поваленные палатки. И ни одного человека.
«Прощупываем все вокруг лавинными зондами, – позже напишет Хрищатый в отчете. – Нет ни людей, ни пещеры. А совсем рядом, метрах в семидесяти – Восточная вершина пика Победы. Видимо, не хватило этим людям сил подняться сюда…»
Гонка за престижем
1955 год. Вторая по высоте вершина Советского Союза – пик Победы, 7439 метров – была еще не покорена. Первая попытка в 1949 году закончилась отступлением: группу Колокольникова остановили лавины Северного склона.
И вот весной 1955-го на штурм горы одновременно отправились две экспедиции. Ташкентская – под руководством Владимира Рацека, 70 лошадей и 50 человек. Алматинская – во главе с опытным альпинистом Виктором Шипиловым, всего 30 лошадей и 26 человек.
Секция альпинизма рекомендовала объединиться. Затем пыталась установить очередность – сначала должны были подняться алматинцы, потом ташкентцы. Но бумажки остались лежать в московских кабинетах. Альпинисты их попросту проигнорировали.
Начиналась настоящая гонка. Кто первый – тому и слава.
3-5 июля в дневнике появляется запись: «Получены неприятные новости. Рацек раньше нас вышел в район пика Победы. У него большой караван – 70 лошадей и 50 человек. У нас всего 30 лошадей и 26 человек».
Алматинцы проигрывали по всем параметрам. По ресурсам. По численности. И главное – по времени. Но отступать они не собирались.
Штурм без акклиматизации
14 августа основная группа прибыла в базовый лагерь на леднике Звездочка. И уже на следующий день двенадцать альпинистов выходят на штурм.
Это было безумием. Подняться на высоту семь тысяч метров практически без акклиматизации – задача почти невыполнимая даже для очень сильных спортсменов. А в группе были действительно сильные люди с многолетним опытом. В июле они совершали тренировочные восхождения. Но этого оказалось недостаточно.
На пятки наступали ташкентцы – 15 августа они уже начали подъем по Северному склону.
Алматинцы бросились в бой безоглядно. Успешный штурм Хан-Тенгри годом ранее придавал уверенности. Но горная болезнь быстро дала о себе знать.
Первый день – 700 метров набора высоты. Второй – 500. Третий – 400. Четвертый – всего 100 метров.
17 августа в дневнике появляется грустная запись:
«Этот день для нас со Славой не был чем-нибудь примечательным. 17 августа 1952 мы были на вершине Шверника. 17 августа 1953 мы вышли на штурм пика Корженевской. 17 августа 1954 мы были на вершине пика Революции. И вот теперь он ничем не примечателен. Мы находимся на гребне, очень сложные скально-снежные участки, на высоте, превышающей высоту Эльбруса. Постепенно начинает сказываться усталость».
Группа стояла на отметке 6350 метров. Гораздо выше Эльбруса. Ночью у одного из участников начались сильные головные боли – подозревали отек мозга. Его спустили вниз в сопровождении еще троих альпинистов.
В группе осталось двенадцать человек.
Последняя запись
18 августа альпинисты поднялись до высоты 6800 метров. Здесь в дневнике появилась последняя запись:
«Вчерашние работы на высоте дали о себе знать. Четверо участников вынуждены прекратить дальнейший подъем, возвращаются вниз. Мы вновь медленно ползем вверх. Снег пока неплохой, твердый, но встречаются участки очень рыхлого снега. На высоте 6100-6200 попали в очень сильный ветер, дующий со стороны Китая. Наше желание достичь высотного гребня сегодня тоже не увенчалось успехом. Разбили лагерь на высоте 6800. Уже начинает сказываться высота – головные боли, плохой сон».
В тот год на пике Победы было очень много снега. Стояла относительно теплая погода, и альпинистам постоянно приходилось тропить в рыхлом снегу, проваливаясь по пояс. Это выбивало последние силы.
19 августа при хорошей погоде команда смогла подняться всего на сто метров. Встали лагерем на совершенно неподходящем для этого месте — на узком гребне, продуваемом западными ветрами.
До вершины оставалась сотня метров. Казалось, еще один рывок, еще один день – и пик будет взят.
Но судьба распорядилась иначе.
Ночь на высоте смерти
На ночевку 18 августа встали в 11 вечера. Одна палатка стояла ниже на гребне, две другие – на возвышении, на высоте 6930 метров.
Ночью погода резко ухудшилась. Поднялся очень сильный западный ветер. Начался снегопад, который постепенно заваливал палатки.
Люди, находившиеся на огромной высоте практически без акклиматизации, страдали от горной болезни. Она лишала их последних сил, воли, желания бороться за жизнь. Продолжая лежать в поваленных ветром и снегом палатках, альпинисты просто начали задыхаться.
Ночью от холода отказали примусы и рация.
Урал Усенов – один из участников экспедиции – проснулся от давления на палатку. Ее завалил снег. Он навалился на тело и не давал дышать. На улице бушевал буран.
Пытаясь избавиться от удушья, люди стали резать ножами палатки. Через разрезы снег набивался внутрь, а с ним приходил холод.
Альпинисты начали разгребать снег руками. Через какое-то время снизу поднялся Александров. На ногах у него были унты, в руках – спальный мешок, который секундой позже вырвало ветром.
«Палатку внизу завалило снегом, — крикнул он. – Люди умирают от холода!«
Закрепили веревку, спустились. Подняли наверх Шипилова, Солодовникова и Черепанова. Из трех палаток стояла только одна. Все двенадцать альпинистов оказались в одной небольшой палатке.
Измотанные люди установили дежурство – откапывать палатку от снега. Они все еще надеялись, что утром погода улучшится и они смогут взойти на вершину.
Но их мечтам не суждено было сбыться. Буран только усилился.
Роковое решение
20 августа утром решили рыть пещеру. Но высота и отсутствие нормальной акклиматизации делали свое дело – люди просто падали без сил. Ветер сдул снег, под ним оказался лед. Долбить лед у альпинистов уже не хватало сил.
«Пещера» больше напоминала небольшую нишу в снегу, куда набились двенадцать замерзающих людей.
В этот момент в группе началась паника и апатия, вызванная кислородным голоданием. Руководитель группы Шипилов, по всей видимости, потерял контроль над ситуацией, а возможно – и над самим собой.
Он принял последнее решение: альпинисты Сагитов и Усенов должны спуститься вниз и вызвать помощь. Остальные могут действовать по своему усмотрению.
К двойке присоединился Александр Суслов. С ними хотели пойти еще четверо, но кто-то сказал:
«Лучше мы отсидимся в пещере, чем погибнем на спуске«.
Остальные решили переждать погоду наверху.
В итоге лагерь покинули только трое – Сагитов, Усенов и Суслов. Они начали спуск в пургу. После целого дня на высоте 6400 метров девять альпинистов зарылись в снег и стали ждать утра.
Их тела так и не нашли.
Трагедия продолжается
21 августа утром, когда рассвело, Суслову стало плохо. Но тройка продолжала спуск. В пурге они потеряли направление и ушли слишком вправо. Когда вместо фиолетовых скал увидели желтые, поняли ошибку. Пришлось подниматься обратно вверх.
В этот момент Суслов упал. Силы оставили его.
«Двигайся! Движение – это жизнь!» – кричали товарищи.
Чуть позже он упал на колени. Из носа хлынула кровь. Еще через несколько минут он рухнул и умер.
Оставшись вдвоем, альпинисты приняли странное решение: Урал Усенов остается около тела погибшего, чтобы его не потерять, а Сагитов продолжит спуск и вызовет помощь.
С точки зрения альпинизма это решение не поддавалось логике. С такой высоты далеко не всегда забирают трупы погибших. А решение охранять труп, рискуя жизнью живого человека… Но объяснение этому поступку найдется позже.
Усенов выкопал пещерку в снегу, где просидел всю ночь.
22 августа погода не улучшилась. Урал начал чувствовать, что замерзает. Тогда он принял решение оставить тело Суслова и начать спуск.
Избавился от лишнего снаряжения и пошел вниз. На высоте 5800 метров увидел срывающиеся следы Сагитова – как будто тот пытался задержаться, но не смог.
«Обнаружил следы Сагитова, которые заканчивались бороздой скольжения и обрывались в сторону, – вспоминал Усенов позже. – О чем говорить…«
Урал продолжал спуск весь день и всю следующую ночь. Он практически умирал от усталости, но понимал: стоит ему уснуть – и он погибнет.
Чудо на леднике Звездочка
Утро 23 августа. Ледник Звездочка. Урал решает сократить путь и идти не по правой стороне хребта, как ходила их группа, а напрямик.
Удача, казалось, снова повернулась к альпинисту лицом. Погода улучшилась, стало теплее. Он начал верить, что ему удастся дойти до людей.
Но в 12 часов дня его спуск прервался. Урал Усенов провалился в ледовую трещину.
Быстрый полет вниз — и альпинист застрял в трещине. Когда пытался закрепиться на месте, с ноги слетел ботинок. Он остался один в ледяной пустыне на высоте 5000 метров.
Урал начал кричать. Но вскоре понял, что никто его не услышит и не сможет помочь.
Попытки выбраться самостоятельно с помощью ледорубов всякий раз заканчивались неудачей – из-за слабости он срывался вниз. Но ледорубом ему удалось отколоть сосульку, которая упала и образовала горизонтальную перемычку. Находиться в трещине стало чуть комфортнее.
Вспоминая, как мусульмане хоронят покойных, вырывая могилу не вниз, а в бок, Урал вырубил углубление и залез в него.
Страха не было. Он понимал, что сам виноват в происходящем. А значит, нужно держаться до конца.
И тут случилось чудо.
Оказалось, что днем, когда Усенов двигался по леднику, со стены пика Победы его видели ташкентские альпинисты. Те самые, с которыми соревновались алматинцы. Они увидели точку, которая спускалась с ледника, а потом пропала.
Команда ташкентцев 23 августа заночевала на высоте 4700 метров. Утром 24-го на месте, где Усенов делал поворот, они обнаружили его следы и пошли по ним.
Достигнув трещины, альпинисты увидели то, что искали.
Когда Урал услышал крик, первой мыслью было: показалось. Но потом посмотрел наверх и увидел, как падают сосульки. Значит, все-таки кто-то там есть!
«Урал!» – услышал он голос Шевченко.
Ему скинули веревку. Он обвязался. Его стали вытягивать.
Урал Усенов пробыл в трещине долгих 26 часов. Он получил обморожение рук и ног. Но единственный из своей команды остался жив.
Тайна, которую хранили горы
Через сутки отдельная группа казахстанской экспедиции нашла тело Гончарука, скончавшегося от переутомления.
Приехавшие спасатели 8 сентября поднялись на гребень. На высоте 6400 метров нашли тело Анкудимова, чуть выше – Черепанова. Оба они замерзли во сне.
На высоте 6930 метров обнаружили две разорванные палатки, вещи, снаряжение. Но тел в лагере не было. Только оборванная веревка, спускающаяся в обрыв.
Может быть, обессилившие люди не могли удержаться и срывались с 1800-метровой стены прямо на ледник? Этого уже никто не узнает.
Тела Суслова, Сагитова, а также оставшихся шести участников экспедиции – Шипилова, Акишева, Александрова, Солодовникова, Рыспаева и Селеджанова – по сей день не найдены.
Установить автора дневника, найденного 27 июля 1988 года, оказалось нетрудно. Из Москвы в экспедицию для усиления команды были направлены три восходителя: Суслов, Селеджанов и Рыспаев. В восхождениях, упомянутых в дневнике, принимали участие Селеджанов и Рыспаев.
Следовательно, дневник принадлежал Рыспаеву.
А кто такой Суслов, для многих долгие годы оставалось загадкой.
Секрет масштабной операции
Сразу после трагедии организовали невероятнейшую по масштабам для Советского Союза поисковую операцию. В те годы обычно с такой высоты даже тела не спускали. Спасти живых альпинистов с отметки 7000 метров было практически невыполнимой задачей.
Но здесь поисковики не просто нашли тела погибших. Они еще очень долго искали пропавших на высоте почти 7000 метров. Это была просто нереальная для тех лет операция.
Плюс она, разумеется, была засекречена. Впрочем, в те годы большинство ЧП и трагедий в туризме секретили – это было нормой.
Но здесь была одна деталь.
В команде погибших находился один очень загадочный участник – некий А. Суслов, о котором не было практически никакой информации. А был он никто иной, как племянник члена Политбюро ЦК Михаила Суслова, одного из руководителей страны.
Поэтому курировал спасательные работы первый заместитель председателя Совета Министров СССР Анастас Микоян.
Этим объясняется и ЗИС-110 в самом начале истории – обычным альпинистам и туристам такие машины не перепадали.
Вот почему Урал Усенов охранял тело погибшего товарища – он прекрасно понимал, кто был Александр Суслов. И знал, что за ним придут. Обязательно придут.
Эпилог
Можно было бы посвятить отдельную книгу Уралу Усенову – человеку с невероятной судьбой. Он не бросил заниматься горами. Уже на следующий год, в 1956-м, в составе группы Абалакова он совершил первопрохождение пика Победы. И взошел на гору, которая так и не покорилась его товарищам.
Урал Усенов продолжал совершать высотные восхождения вплоть до 1969 года. Тогда на склонах Хан-Тенгри у него на глазах погиб Юрий – сын его друга Евгения Колокольникова.
После этого Усенов пообещал больше не совершать восхождений и ушел на тренерскую работу. Он готовил молодых альпинистов, передавая им свой бесценный опыт.
Урала Усенова не стало 2 мая 2015 года. Ему было 85 лет.
А где-то высоко в горах, на высоте почти семь тысяч метров, до сих пор лежат палатки, вещи и снаряжение. И, возможно, замерзшие тела девяти альпинистов, которые так и не дождались утра после той страшной ночи 19 августа 1955 года.
Они были в ста метрах от вершины. Только на высоте почти семь тысяч метров даже один метр может стать непреодолимой пропастью между жизнью и смертью.
