— Прошу тебя как друга, займись моей женой, — с мольбой выдохнул Рене.
Поль не мог скрыть изумления. О всепоглощающей любви художника Магритта к Жоржетте в богемных кругах, известных весьма фривольными нравами, ходили самые невероятные слухи. И поэт Поль Колине, лучший друг Рене, не мог предположить, что ему так внезапно достанется эта красивая женщина.
…У Жоржетты Берже — тринадцатилетней дочери мясника — были ясные глаза и тёмные вьющиеся волосы. Тонкая и хрупкая, как мамина фарфоровая балерина, к которой юном Рене Магритту строго-настрого запрещено было прикасаться, Жоржетта казалась ему настоящим произведением искусства.
В свои пятнадцать он не встречал никого красивее. И потому очень хотел нарисовать её. Запечатлеть на бумаге угловатые черты полудетского лица.
Прослывший в школе хулиганом, Рене преуспевал только в одном предмете – в рисовании. Его отец – господин Леопольд Магритт, состоятельный торговец тканями, – возлагал на своего первенца большие надежды.
Он хотел бы видеть сына продолжателем своего дела или, может быть, управляющим большим магазином… Но заметив, что Рене немало времени проводит с карандашом в руках, и не обнаружив в нем других талантов, Магритт-старший не поскупился на расходы, наняв сыну хороших учителей.
Не слишком ладя с Рене, Леопольд чувствовал перед сыном глубокую вину. И это давило на него, заставляя поддерживать стремления мальчика. Нескольких лет не прошло, как дети Магритта лишились матери.
Об этом случае судачили все тридцать тысяч жителей их родного городка Шатле: участливо косились, приносили соболезнования Леопольду… И много болтали за его спиной.
Магритту так тяжело давалась эта жалость, что он предпочел сменить место жительства, перебравшись в Шарлеруа, где его не знали.
В прошлом остались и дом, и друзья, но Леопольд готов был отдать многое, только бы снять страшную тяжесть, которая обрушилась на его семью.
На Регине — хорошенькой модистке, знавшей толк в тканях, — он женился по большой любви. Родился один сын, потом второй, третий… Дела Магритта шли в гору: к кухарке и горничной добавилась нянька. Однако ни дети, ни достаток не радовали Регину. Прежде веселая и яркая, она превратилась в бледную тень. И часами лежала, равнодушно глядя в стену.
Вид вечно печальной жены раздражал Леопольда. Сначала он требовал, чтобы Регина встречала его за завтраком, играла с детьми, занималась домашним хозяйством, ходила в субботу в гости и в церковь по воскресеньям. Словом, вела себя как нормальные жены. Затем начал скандалить. Потом махнул рукой и попросту перестал ее замечать.
Когда 23 февраля 1912 года Регину нашли в реке Самбре, Леопольд был скорее зол и растерян, чем огорчен. Как она могла?! Не пощадила ни его, ни детей. Теперь на репутации Магритта появилось темное пятно: о гибели Регины ходили самые разные слухи и домыслы. Да и сыновья — Рене, Поль и маленький Раймон — тяжело восприняли потерю матери.
Рене — самый старший, и потому понимающий больше других, — не выпускал карандаш из рук. Но Леопольд боялся вглядываться в картины сына. В наскоро набросанных силуэтах ему мерещился облик жены.
Когда Регину вынесли из воды и положили на мостовую, кто-то накинул ей на лицо кусок белой ткани. Этот пугающий образ навсегда въелся в память Магриттов. Леопольд видел его в кошмарах, Рене — доверял бумаге.
*
Юная Жоржетта, с которой Рене познакомился на ярмарке в Шарлеруа, стала для него спасением. С ней — веселой и яркой, как луч солнца, — он забывал о том холоде, который царил в доме Магриттов.
Жоржетта во всем поддерживала Рене: в его играх и проделках, и в его мечтах. Рене собирался стать великим художником. «Ты еще услышишь мое имя», — говорил он Жоржетте.
В 17 лет, закончив свою первую большую картину — лошадей, выбегающих из объятой пламенем конюшни, — Магритт решил, что созрел для славы. Бросив школу в Шарлеруа, он отправился покорять Брюссель.
Поступив вольнослушателем в Академию художеств, Рене, однако, не стремился оттачивать мастерство. Новая — студенческая — жизнь закружила его, увлекая в водоворот доступных развлечений. Рене перепробовал себя во многом — издавал журнал, рисовал афиши и плакаты…Правда, все это было слишком далеко от «чистого искусства», которому он рассчитывал полностью себя посвятить. Однако фоне Первой мировой коллекционеры и покровители искусств не интересовались ни кубофутуризмом, ни «визуальными поэмами» молодого поколения живописцев, и Магритту приходилось браться за те заказы, за которые готовы были платить.
Рене едва не опустил руки. Если бы не очаровательная Жоржетта — все такая же нежная и сияющая, — которую он внезапно встретил, гуляя в парке, все могло бы сложиться иначе.
В 1920 году Жоржетта оставила родной городок. Без Магритта ей не сиделось на месте. Тоже неплохо рисовавшая, она устроилась художником-оформителем. Не претендуя на большее, Жоржетта готова была поддерживать любые начинания Рене, став его моделью и музой.
В июне 1922 года брюссельская богема гуляла на свадьбе: Рене и Жоржетта поженились. А спустя год к Магритту пришел первый успех: Рене продал свою первую картину — портрет певицы Эвелин Брелиа.
Европа постепенно восстанавливалась после Первой мировой. Успевшие затосковать по ярким краскам и веселью, люди стремились наверстать упущенное. В этой погоне за впечатлениями нашлось место и для Рене: ему предложил контракт модный дом «Норин», где создавались авангардные творения для модниц, желавших привлекать внимание.
Хотя заказчики были довольно щедры, Магритт мечтал о большем. В 1927 году он вместе с Жоржеттой перебрался в пригород Парижа. И, хотя его первая персональная выставка провалилась, Рене был твердо намерен покорить французскую столицу.
Однако едва завязавшаяся с парижской богемой дружба долго не продлилась. 14 декабря 1929 года Магритт и Жоржетта присутствовали на званом ужине в доме Андре Бретона, писателя и основоположника сюрреализма. Увидев на Жоржетте золотой крестик — семейную реликвию, которую она гордо носила напоказ, — Бретон заявил, что такие символы противоречат духу сюрреализма и потребовал снять украшение.
Жоржетта отказалась, и муж ее поддержал. Разразился настоящий скандал: Магритты быстро покинули дом Бретона, а спустя несколько месяцев, — ощущая разлад с прежними друзьями, — вернулись в Брюссель.
Привязанность Магритта к его ясноглазой жене долго обсуждали в богемных кругах. Нежное чувство — такое необычное для свободолюбивых художников — не могло не удивлять. Для Рене будто не существовало других женщин. Он ни разу не был замечен в романе!
Однако в марте 1937 года Магритт отправился в Лондон, где — при поддержке главы Лондонской галереи — собирался открыть свою выставку. Именно там, вдали от Жоржетты, он второй раз в жизни потерял голову. Манящий взгляд художницы Шейлы Легг потряс его до глубины души.
Не найдя сил отказаться от страстного романа с Шейлой и не желая признаваться Жоржетте, Магритт решил на время отвлечь жену. Он договорился со своим другом Полем Колине, чтобы тот проводил время с Жоржеттой, развлекая ее во время отлучек Рене. Театры, рестораны, кино…
Однажды, когда Магритт вернулся из Лондона, Жоржетта попросила о разводе. Нет, она все еще не знала о Шейле. Просто ее отношения с Полем — поначалу не выходившие за рамки приличий — переросли в нежную связь. Магритт устроил жене бурную сцену, но Жоржетта, — спокойная и решительная, — твердо стояла на своем: Поль ей дорог, и она выбирает его.
Все, чего удалось добиться Магритту, — на время отложить развод.
В мае 1940 года немецкие войска вторглись в Бельгию. Магриттам стало не до семейных проблем. Нависшая опасность неожиданно сплотила их: Рене, оставивший Шейлу, добился примирения с Жоржеттой. Когда-то поклявшись делить с женой горе и радость, перед лицом неизвестности он не хотел ее потерять.
Судьба дала Рене и Жоржете больше четверти века. К 1960 году Магритт оказался всемирно признанным художником. Широкая публика знала его по картинам с джентльменами в котелках.
*
Слава, пришедшая в поздние годы, мало повлияла на жизнь Рене Магритта. Он уже не был пылким юношей, готовым перевернуть мир. Вместе с любимой женой он тихо жил в уютном доме недалеко от Брюсселя, свободное время проводил время за шахматами и неспешными прогулками с собакой Лу-лу.
Тяжело заболев и предчувствуя свой скорый уход, он проводил все время с Жоржеттой. 15 августа 1967 года она была рядом с ним, когда его не стало.
До последнего Магритт продолжал трудиться на картинами, оставив после себя незаконченное полотно. Картина была заказана молодым немецким коллекционером из Кёльна, которому так и не суждено было стать ее владельцем. Незаконченная работа так и осталась на мольберте в доме художника до самого ухода Жоржетты в 1986 году.
