«Утехой государевой» мечтали быть все. Улыбались, показывая жемчужные зубы. Проплывали мимо царя, стараясь продемонстрировать грацию и стать. Уже, казалось бы, все решилось… Но позже всех, из суздальского монастыря, прибыла еще одна девушка. И только завидев ее, соперницы были готовы разрыдаться: нет, с такой красотой им никак не конкурировать!
…А до этого тяжелейшие роды стоили жизни царице Марии Милославской. Произведя на свет тринадцатого ребенка, девочку Евдокию, промучилась государыня еще пять дней. В беспамятстве, не приходя в себя, бормотала странные слова: «Огонь, жарко!». В ее покоях, действительно, натопили изрядно. Но ни это, ни заботы лекарей, ни молитвы царя Алексея Михайловича, помочь не сумели. Мария Милославская преставилась в марте 1669 года.
Большую часть своей жизни государь прожил в браке, и теперь понять не мог… как ему дальше? Молод еще был, всего сорок лет! И собой пригож, и силен…
— Мысли меня одолевают, — признался он духовнику. – Нескромные мысли!
А тот с пониманием кивнул. Несколькими месяцами позже Алексею Михайловичу начали советовать: надо бы найти другую жену… Молодую, крепкую, способную дать потомство. Уж больно наследники Марии Милославской хворы да слабы! И этот важнейший аргумент стал одним из определяющих. Погоревав около года, решил Алексей Михайлович, что пришла ему пора снова жениться.
Кто бы не хотел стать царским родственником? Приободрились дворяне да бояре. Милославские возвысились при Алексее Михайловиче, как прежде Стрешневы – при его отце. Выдать замуж за царя свою дочь или сестру почти всегда означало: посыпятся милости, будут земли и городские усадьбы, должности и титулы. Главное, чтобы девушка сумела угодить! Дома, в теремах, поучали дочек, чтобы при встрече с его величеством не только кланялись грациозно, но и сумели лукавым взглядом, движением плеч или еще чем – запомниться, понравиться!
— Давненько смотра невест не устраивали, — шептались бояре, — ох, как волнительно!
Больше всех волновался ближний боярин Артамон Матвеев. В его московском доме подрастала родственница, Наталья Нарышкина. Дева была тех самых лет, чтобы выйти замуж… Высокая выросла, с косой в руку толщиной, взором горящим. Такая не могла не понравиться! Начал Матвеев зазывать к себе царя в гости, пользуясь его особым расположением. А когда Алексей Михайлович соизволил приехать, то приветственную чарочку ему вынесла как раз Наталья Нарышкина!
«Росту величавого, с черными глазами навыкате, лицо имеет приятное, рот круглый, чело (лоб) высокое, во всех членах изящная соразмерность, голос звонкий и приятный, и манеры самые грациозные». – писал о б этой девушке курляндский дипломат Яков Рейтенфельс.
Наталья сумела поразить царя в самое сердце. Действительно, хороша была дева! Дочь мелкопоместных дворян, «лапотная», как ее позже с презрением называли при Дворе. Но главное ведь не в этом… Своих богатств у Алексея Михайловича хватало. Главное было, чтобы сердце утешилось. Чтобы подле своей второй жены он обрел покой…
Смотр невест был назначен царским указом 28 ноября. Все ждали этого дня, поэтому готовиться начали заранее. Уже пошиты были наряды, заготовлены румяна для щек, жемчужные сережки, чтобы кокетливо покачивались в ушках. Каждая девушка имела свой козырь: у одной был дивный голос, у другой – фарфоровый цвет лица, семейство третьей славилось плодовитостью. Нарышкиной послали особое приглашение, и это тоже стало известно.
— Матвеев свою царицу хочет посадить на трон, — недовольно переговаривались в верхах. – Еще ближе к царю подступиться. Ну точно Борис Годунов!
И это была совершенная правда…
Имена девушек, которые приехали на смотр первыми, история сохранила в веках: Аксинья Голохвастова, Марфа Демлева, Вептилина Викентьева, Анна Кобылина, Марфа Апрелева и Авдотья Ляпунова. Кандидаток на роль царской невесты поселили в отдельных покоях, куда вход был строго воспрещен любому постороннему человеку. Только самая преданная государю прислуга, специально отобранная для такого случая, имела доступ к девушкам.
Все делалось, чтобы никто не мог повлиять царский выбор! Чтобы не опоили кого-то плохим зельем, чтобы не затянули волосы туго, отчего бы красавица упала в обморок. Ведь всякое уже бывало в истории царских смотров… Отдельное внимание уделялось «крепости» приехавших. Если кто хворал или был заподозрен в хвори, отсылали домой сразу.
Прибывали и… уезжали. Их место занимали другие. Наталья Нарышкина тоже приехала на смотр и тоже поселилась во дворце. На нее посматривали косо. Все знали, чья она родственница.
И, когда царь уже познакомился с двумя десятками претенденток, произошло то, что никто не ожидал: из Суздаля, из монастыря, где она воспитывалась, родней была доставлена в Москву сирота Авдотья Беляева.
Была она моложе Нарышкиной и, как утверждали очевидцы, во сто крат ярче и привлекательнее. Вздыхали девушки, глядя на эту кандидатку. Уже заранее признавали свое поражение. Авдотья с ее чудесными лучистыми глазами, тонкой талией и роскошной копной волос, вызывала завистливые шепотки. Но – что поделать! – на то и смотр устраивался, чтобы выбрать лучшую…
Загорелись глаза у Алексея Михайловича, и этот блеск сильно не понравился Артамону Матвееву. Лишний раз замолвить словечко за родственницу было боязно: а вдруг царь совсем осерчает? Так что пришлось действовать тайком. Вызнавал Матвеев, что за семья у Беляевой. Можно ли их подкупить, чтобы сами от смотра отказались.
— Нарышкина и Беляева. – объявили царское решение. Двух девушек особенно выделил государь и только им было велено оставаться при Дворе. Остальных, с почетом и подарками (никого не забыли!) отправили по домам. И долго еще по городам и весям шло обсуждение – как хороша Беляева!
Надо было определиться окончательно, и царь взял себе время на размышление. Поговаривали, что заглядывал к своим избранницам даже по ночам, пока они спали. Думал, сомневался, не мог понять, кто ему милее… А однажды, вернувшись в свои покои, обнаружил Алексей Михайлович «подметные письма».
Кто-то проник в его покои, пока отсутствовал царь, да подложил на видное место две грамотки: в обеих, написанных разными почерками, говорилось: что Наталья-де Нарышкина – не самый лучший выбор. Что нрава она вольного, и только притворяется скромницей. Что гневлива, что характер у нее вздорный. А еще сомневались в ее чадородии. Отдельных нелестных слов удостоился и Артамон Матвеев…
Эти письма возымели прямо противоположное действо! Рассердившись на самоуправство (кто посмел войти в царские покои??), приказал Алексей Михайлович подметные письма сжечь. А потом вызвал к себе родню Беляевой и объявил свою волю:
Только они могли пойти на этот шаг. Только им было выгодно, чтобы царь не женился на Нарышкиной. А значит, они и виноваты… Велел Алексей Михайлович отправляться Беляевым в Сибирь, да забрать свою родственницу. Прогнали царскую невесту! Несчастная красавица Авдотья лила горькие слезы, но они уже не могли разжалобить царя.
Так выбор был сделан в пользу Натальи Нарышкиной. 22 января 1671 года венчался Алесей Михайлович со своей избранницей, которая подарила ему в браке трех детей. Про их старшего ребенка, Петра Алексеевича, впоследствии узнал весь мир: ведь он стал императором Петром I.
