Плечом он толкал дверь и негромко выл. От него заперлись, отгородились. Ему показали, что он – третий лишний. Лиля и ее муж Ося, которого она называла своей самой большой любовью, ушли вместе. И теперь Маяковскому оставалось только выть за этой закрытой дверью. Как собака. Как Щен.
Девочек Каган назвали не просто так. Отец – большой поклонник Гете – дал дочери, рожденной в 1891 году, имя Лили. Так звали возлюбленную великого немецкого автора… Элла появилась на свет на пять лет позже, и ее имя в произведениях Гете тоже встречалось не раз. Казалось, сама судьба связала девочек с поэзией… Да только не с немецкой.
Елена Каган, мать Лили и Эллы, в юности была успешной музыкантшей. После Московской консерватории ей прочили великолепную карьеру, но вместо выступлений на сцене ее ждала роль скромной домохозяйки и матери.
Она не могла пожаловаться на свою жизнь – ее супруг был обеспечен, они жили в хорошем доме с прислугой… Но нереализованность явно тяготила ее. Как раз по этой причине было принято решение дать музыкальное образование дочерям.
Они неплохо учились – обе юные Каган. Играли на рояле, говорили по-немецки и по-французски, грациозно двигались под музыку, изучали историю и литературу. Впрочем, дочери присяжного поверенного обязательно должны были выйти замуж. И, непременно, удачно!
С самого начала Лили и Элла оказались очень разными. Старшая дочь семьи Каган была взбалмошной и дерзкой. И она отлично знала себе цену! Элла отличалась холодноватой сдержанностью, куда более ценимой в то время.
Когда пришла пора получать знания в гимназии, девочек отдали в школу на Покровке. И учителя в один голос заявили: у Лили математические способности! Надо обязательно продолжать! А музыка… Оставьте это как милое увлечение для домашних вечеров.
Когда Лили поступила на математический факультет Высших женских курсов, обучающихся девушек там было совсем немного. Не женская профессия! Но и Лили не задержалась там – ее увлекло искусство, так что она отправилась в Московский архитектурный, чтобы ваять. А в 1911 году продолжила занятия в Мюнхене.
«Она всегда поступала так, как ей нравилось, — говорили про Лили Каган. – И не терпела, чтобы на нее давили».
Была еще одна черта Лили, которая тревожила семью – она умела вскружить головы. «Мама не знала со мной ни минуты покоя», — со смехом признавалась Лили много лет спустя. Учитель словесности посвящал ей стихи. Затем от ее чар пал родной дядя, который принялся умолять Каганов отдать Лили за него. Отказ последовал сразу: немыслимо! А затем случилась яркая и короткая пора увлечения Григорием Крейном, который занимался с Лили музыкой.
Результат мог проявиться 9 месяцев спустя, поэтому семье пришлось срочно принимать меры. Лили увезли подальше, в Армавир, где мать проследила, чтобы «все закончилось».
Многие, кто пытались разгадать «секрет Лили», отчего она была так притягательна в глазах мужчин, сводили ее успех к формуле, которую она сама же и вывела:
«Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешить ему то, что не разрешают дома».
Объясняла ли эта формула все, что произошло впоследствии? Кто знает…
Влюбленность в Осипа Брика, в Осю, стала неожиданностью для нее самой. Он, отчисленный «за революционную пропаганду» из 3-й московской гимназии, был не таким уж завидным женихом. Отец – владелец торговой компании, пытался вернуть сына на правильный путь. В определенной степени у него получилось. После нескольких месяцев ухаживаний Оси за Лили, состоялось финальное объяснение. А весной 1912 года – свадьба.
Квартиру для молодых (четыре комнаты в Большом Чернышевском переулке) оплачивала семья Каган. Ося устроился работать к отцу, и по много месяцев проводил в разнообразнейших поездках – торговые дела вели его то в Сибирь, то в Туркестан. Лиля частенько сопровождала мужа и ей так понравилось на юге, что она всерьез рассматривала вопрос переезда. Все поменялось в 1914-м, когда началась Первая мировая.
Осю могла ждать отправка на фрoнт, но ради него похлопотал хороший знакомый семьи – оперный певец Собинов. Так Ося Брик попал в автомобильную роту Петрограда. Столицу переименовали на русский лад, поскольку все немецкое вызывало отторжение. Имя Лили – в том числе. Уже тогда, в 1914-м, она все чаще стала называться «Лиля», изменив последнюю букву. А когда в ее жизни образовался Владимир Маяковский, это окончательно прижилось. Поэт совершенно не принимал иностранного варианта её имени.
Брики жили в ту пору в квартире на улице Жуковского, где частенько собиралась богема – поэты, литературоведы, хореографы и танцоры… Нередко там велась большая карточная игра. А что же Элла? Она-то и познакомилась с Маяковским первой. Поэт ухаживал за ней, провожал несколько раз. А потом его стихи услышали Брики… Больше всех был поражен Ося. Это он разглядел в верзиле-парне в ярко-алой рубашке настоящий талант. И предложил издать его произведения за свой счет.
Он не мог отказаться. Никто из редакторов не решался опубликовать «Облако в штанах», а Ося выделил деньги на 1050 экземпляров. Да еще с пометкой «Тебе, Лиля».
«Володя не просто влюбился в меня — он напал на меня, это было нападение. Два с половиной года не было у меня ни одной свободной минуты — буквально. Меня пугала его напористость, рост, его громада, неуёмная, необузданная страсть. Любовь его была безмерна», — позже рассказывала Лиля Брик.
Никто не планировал специально эпатировать публику. Не было мысли делать что-то наперекор общественному мнению. Впрочем, общество в ту пору было настолько обеспокоено происходящими глобальными переменами, что его мало занимали Брики и Маяковский. А они стремительно сближались. И вот уже Володя, снимавший квартиру неподалеку от Оси и Лили, переехал к ним.
«Мы физически как-то расползлись», — рассказывала Лиля о том периоде в своей жизни. С 1915 года, по ее словам, они с Осей жили как брат и сестра. Небольшие вспышки романтики, впрочем, встречались. И как раз о них Маяковский с негодованием писал:
А я вместо этого до утра раннего
в ужасе, что тебя любить увели,
метался
и крики в строчки выгранивал,
уже наполовину сумасшедший ювелир.
Позже о том, как запирались от поэта Ося и Лиля, рассказывали и другие люди – близко знакомые с ними. Другие уверяли, что это не более, чем яркая выдумка. Так или иначе, но они жили в одной квартире, и со временем Маяковский играл все более значительную роль в этих странных отношениях. И он же стал основным добытчиком.
Его издавали, он получал гонорары. Меж тем, положение Оси стало намного хуже – больше не было торговой компании отца… Элла сбежала из голодного Петрограда в Париж. Андре Триоле – французский офицер – сделал ей предложение…
Холодной зимой 1918 года Маяковский подарил Лиле кольцо. Брик ответила таким же подарком… Теперь они с Осей как никогда зависели от Володи. Потерять его было страшно, поскольку на его творчестве строилось их благосостояние. Так что периодические «отклонения в сторону», которые позволял себе Маяковский, приводили Лилю в состояние, близкое к панике.
Нельзя было допустить, чтобы он женился. Нельзя было отпустить его в свободное плавание. Лиля позволяла своему Щену – как он часто подписывал письма – заводить отношения, но зорко следила, чтобы они не перерастали в нечто большее.
Когда русская эмигрантка в Америке родила от Маяковского дочь, и портрет этой девочки поселился на столе поэта, Лиля была на грани помешательства от страха. В ход шли проверенные женские чары, и поэт снова возвращался в ту знакомую гавань, из которой сделал попытку вылазки…
Маяковский был выездным. Он совершал поездки за границу и оттуда привозил для Лили ворох заграничных платьев и украшений. Он же был связующим звеном между сестрами – Эльза (теперь она предпочитала называться так) – присылала Лиле все, что ей требовалось.
Деньги на эти вещи давал Маяковский, причем с лихвой. Часть этих денег оседали в кармане Эльзы, что, конечно, устраивало и ее. Маяковский не должен был сорваться с крючка!
Во время очередного турне в Европу, Маяковский получил от обожаемой женщины особый запрос – автомобильчик. Особенно отмечалось, что модель должна быть иной, чем у Айседоры Дункан. Машина ни в чем не провинилась, виноват был шарф танцовщицы, который намотался на колесо… Но Лиля не хотела таких ассоциаций.
А еще она не хотела, чтобы Маяковский опять увлекся своей эмигранткой. Поэтому спешно была найдена «женщина на сезон» (поисками занялась Эльза). С Татьяной Яковлевой поэт провел некоторое время и даже задумал жениться! К облегчению Лили, девушка наотрез отказалась возвращаться в Россию.
Он всегда жил чересчур ярко, бурно, всегда в состоянии надрыва.
14 апреля 1930 года Маяковский свел счеты с жизнью. Брики колесили по Европе – они посетили несколько стран – и узнали о том, что произошло, в Нидерландах. Лиля только полгода горевала по поэту, и уже осенью познакомилась (а потом с близилась) с героем Гражданской войны, Виталием Примаковым.
«Образуется, — писал А. Валюженич, — новая «семья»: Лиля Брик — Виталий Примаков — Осип Брик, как это было при Маяковском, и Виталий Маркович охотно принимает условия их совместной жизни. Может быть, ему, известному военачальнику, но малоизвестному литератору, импонирует, что он занял в семье место САМОГО Маяковского».
Считается, что официальный развод Бриков состоялся в 1925 году. Это и позволило Лиле выйти замуж за Виталия Примакова.
В августе 1930 года Примаков получил назначение на руководящую должность в Уральский военный округ. Лиля решила поехать с ним и оттуда, из Свердловска, отправила Осе около семидесяти писем и телеграмм. Там же была организована выставка, посвященная Владимиру Маяковскому, которая Лиле решительно не понравилась:
«Через выставку думают пропустить 40000 человек, — писала она в Москву, — заявки экскурсий принимаются за неделю! Впрочем, когда я была на следующий день после открытия, — было совершенно пусто».
Недолгая поездка – как она предполагала – изрядно затянулась. Своим друзьям Катанянам в 1931-м году Лиля писала о быте в Свердловске:
«Живем здесь замечательно, только мошки заели! В доме спасаемся от них марлей на окнах и дверях, а на природу хоть не выходи совсем. Впрочем, в поле их нет. Я облюбовала себе там дорожку и хожу по ней, как маятник… Ходит ко мне всякий скучный народ».
Примакова впоследствии перевели в Ростов-на-Дону, а после на учебу в Берлин. В 1935 году его назначили заместителем командующего Ленинградским военным округом, и это была его последняя должность. В ночь на 15 августа 1936 года, Примаков был арестован органами НКВД. В июне следующего года приговор примели в исполнение… А уже в 1938-м Лиля вышла замуж за литературоведа Василия Катаняна.
Она никогда не теряла из вида Осю. В июле 1941-го, спустя месяц после начала Великой Отечественной, они все вместе выехали на Урал: Ося со своей второй женой Евгенией, и Лиля с Катаняном. Поселились в местечке Нижняя Курья на берегу Камы.
«Устроились мы так: у нас две чистые комнатки в двух соседних домиках по 7 метров каждая. Хозяева уступают нам молоко, мед и яйца… От станции 5 минут ходьбы. Мучительно беспокойство за всех вас и остальных друзей. Слушаем московское радио…» — писала Лиля.
Ося читал лекции о Маяковском. Лиля писал для местного журнала. В Перми опубликовали ее книгу. Они по-прежнему были связаны с поэтом и по-прежнему получали гонорары за то, что он создал…
Лиля Брик дожила до глубокой старости. После несчастного случая в 1978-м, решила, что с нее хватит. Ушла тихо, крепко уснув. По собственному желанию.
«Я всегда любила одного. Одного Осю… одного Володю… одного Примакова… одного Ваську…» — говорила она.
