Тяжелые двери собора с грохотом распахнулись. Невеста резко обернулась, когда раздался крик:
— Нет! Этого нельзя делать!
Минутой ранее священник спросил у присутствующих: есть ли у них основания, чтобы помешать этому браку? И все промолчали. Но теперь свадьба оказалась под вопросом.
За двадцать один год до этого происшествия, Сара и Эндрю Каллерн оплакали отца. И сразу узнали: им ничего не досталось. Полковник в отставке предпочитал жить широко, тратил деньги со вкусом, поэтому даже дом, который дети считали своим, давно заложил. Теперь брату и сестре надо было самим зарабатывать себе на хлеб.
Вскоре Эндрю получил место в торговой компании, которой руководил сослуживец отца. Сара дала объявление в нескольких газетах – готова работать гувернанткой или компаньонкой у солидной леди. Она получила неплохое образование, говорила на двух языках, играла на пианино, могла писать письма… И в начале мая 1874 года Сара получила отклик: вдова Картрайт из Девоншира, подыскивает себе компаньонку.
Тут требуется пояснение. В девятнадцатом веке в богатые дома нередко нанимали девушек из обедневших, но очень приличных семей. Они читали вслух хозяйкам дома, если те начинали плохо видеть. Они ведали корреспонденцией (а писем в ту пору писали много и даже выделяли «почтовые дни» на неделе, чтобы справиться с ворохом бумаг).
Некоторым доверяли архив семьи – собрать воедино старые письма и фотографии, проследить, чтобы все карточки были подписаны. Эндрю и Сара обнялись на прощание и разошлись в разные стороны.
Дом миссис Картрайт чрезвычайно понравился Саре. Это был большой георгианский особняк, заставленный тяжелой помпезной мебелью. Но он до боли напоминал ее собственный дом, и Саре сразу стало уютно. Ей выделили комнату на втором этаже, недалеко от спальни хозяйки.
И обращались с ней, как с гостьей! На самом деле, девушки-компаньонки не были обычной прислугой. У них даже могли быть собственные горничные. В иерархии викторианского дома они занимали место поблизости от дворецкого. Им доверяли, и они нередко садились ужинать вместе с хозяевами.
— Мой мальчик, Реджи, сейчас путешествует по Европе. – ласково и задумчиво говорила миссис Картрайт. – Господь даровал мне пятерых, но остался только он…
Почти за год, который провела Сара в доме миссис Картрайт, разговоры о Реджи происходили каждый день. Когда юноша присылал письма, мать перечитывала их не по одному разу, а потом их вслух читала Сара. Слог у Реджи был приятный, он явно хорошо учился в школе. А как его обожала миссис Картрайт!
Когда стало известно, что Реджи приедет, в доме началась паника. Миссис Картрайт наняла еще двух служанок, чтобы привести особняк в порядок. Вычистили все углы. Сорвали всю пыль. Окна сияли, зеркала блестели, а в вазах благоухали свежие цветы… В назначенный день раздался стук в дверь и Реджи перешагнул порог родного дома.
Он был приятным молодым человеком двадцати четырех лет. Проведя почти два года в Европе, собирался поступить на службу чиновником. Симпатичный, высокий, с вьющимися темными волосами и таким завораживающим тембром голоса, что Сара быстро поняла… Она влюбилась!
Конечно, в иной ситуации, они могли бы стать парой: Сара происходила из хорошей семьи. Но теперь у нее не было ни гроша за душой. Следовало навсегда забыть эти мысли…
А вот приятель Реджинальда, с которым они вместе учились и который начал заходить в дом миссис Картрайт, вполне подходил бесприданнице. Питер Морган не был богат. Он работал мелким клерком и снимал квартиру. И влюбленно смотрел на Сару…
А она – на Реджи!
Так сложился треугольник. Сара была без ума от молодого хозяина дома, а в нее саму влюбился Питер Морган. Что касается Реджи, то для него эта девушка не была пределом мечтаний. Но он почувствовал ее симпатию и… принялся оказывать ей знаки внимания.
Конечно, она знала, что так нельзя. Что порядочная девушка не имеет права так поступать. Но Реджи казался ей надежным, как скала. И Сара доверилась ему. А потом узнала, что ждет ребенка. Это известие повергло ее в ужас.
Был ли Реджи Картрайт плохим человеком? Нет. Но жениться на Саре он не собирался, о чем ей честно заявил. Нет, он не собирался выставлять ее вон, но предложил сразу – пусть родившегося ребенка отдадут хорошей семье. А он постарается, чтобы девушка получила новое место работы.
Миссис Картрайт так и не узнала, отчего побледневшая Сара попросила расчет. Ей очень нравилась компаньонка, и она не хотела искать другую. Упрашивала, уговаривала, обещала поднять жалованье. Сара грустно качала головой. Она приняла решение: никакой помощи от Реджи она не примет. Ее оскорбило отношение к себе. Что будет дальше – неясно.
— Я буду рад назвать вас своей женой. – твердо произнес Питер Морган.
— Я не стану пользоваться вашей добротой. – ответила Сара. – Это нечестно по отношению к вам.
Тогда Питер предложил Саре небольшую сумму денег – чтобы добраться до Америки. Осесть там, где ее никто не знает. Можно даже представиться вдовой…
— Я верну все до пенни. – пообещала Сара.
На корабль ее провожал Питер. А потом получал от нее письма – Сара рассказывала, что устроилась работать гувернанткой, потом рассказывала о рождении дочери, Абигайль, а потом – что выходит замуж. Спустя три месяца после этого сообщения, Сара прислала Питеру всю сумму, что он одолжил ей. И больше не писала.
…Эндрю Каллерн преуспел в торговом деле. Он работал так много и так усердно, что у него скопился капитал. А затем он узнал о своей болезни… К сожалению для него, жениться он не успел и детей не завел. Но вспомнил про сестру, которую потерял из виду! Заполняя все необходимые бумаги у своего поверенного, Эндрю просил об одном: пусть найдут Сару. Она получит все его деньги.
Поверенному потребовался почти год, чтобы установить: Сара Каллерн стала миссис Ван Дорн. Она умерла за год до своего брата и у нее есть единственная родная дочь, Абигайль. Так что наследство Эндрю должна была принять как раз она. Найти ее удалось в Нью-Йорке, и девушка чрезвычайно удивилась факту, что ей полагается весьма кругленькая сумма!
Вступать в наследство она поехала вместе со своим отцом. Мистер Ван Дорн никогда не был в Англии и с интересом рассматривал достопримечательности страны, откуда была родом его любимая покойная жена. Бумажные формальности заняли не так уж много времени, но Ван Дорны решили погостить в королевстве еще немного.
Говорили, что Сара была очень симпатичной девушкой. Но Абигайль взяла от нее все лучшее и оказалась еще красивее! И надо же было такому случиться, что она встретила… Реджинальда Картрайта. Да, он был вдвое старше и вдов (женился и оплакал жену, когда она произвела на свет ребенка)… Но обаяние Реджи никуда не делось.
История иногда умеет ухмыляться. Дочь влюбилась в того же человека, что и мать! Но у нее было состояние и теперь не было никаких препятствий… Кроме того самого, о котором ни Абигайль, ни Реджи не знали. Начались ухаживания, мистер Ван Дорн тоже попал под очарование возможного зятя. И дело двигалось к свадьбе.
А потом назначили и дату венчания.
Все произошло, как в настоящем романе: когда жених и невеста стояли у алтаря, дверь собора распахнулась и вбежал запыхавшийся Питер Морган. Он-то и рассказал правду: Абигайль едва не вышла замуж за собственного отца!
Питер хранил письма Сары. Нет, он не тосковал всю жизнь без нее – он женился и завел детей. Но помнил об этой девушке. И помнил, как звали ее дочь. И нового мужа. Точнее, он решил перечитать послания, когда наткнулся на газетное объявление.
Да, о свадьбах в ту пору писали в газетах! Считалось, что имя истинной леди появляется в газетах трижды: в день ее рождения, в день свадьбы и в день ее кончины. Вот Морган и прочел, что мистер Реджинальд Картрайт собирался взять в жены мисс Абигайль Ван Дорн.
Был указан возраст брачующихся и место их рождения… И Питер ахнул. И посмотрел на дату. Газета пролежала на его столе больше недели, а ему некогда было ее прочесть. И он ринулся к церкви – венчание должно было состояться на следующий день. И он успел!
…Они с трудом приходили в себя. Свадьбу отменили. Реджи смущенно поведал историю о Саре, Абигайль глотала слезы. Она и отец уехали в Нью-Йорк при первой возможности. О них больше никто ничего не слышал.
Реджи Картрайт со временем женился. Его избранница не была хороша собой, но зато принесла ему неплохое приданое…
А эту историю позже описали в «Журнале Джентльмена», откуда она и стала широко известна…
