Алиса Ози, одна из самых известных дам полусвета своего времени, обладала редким талантом — она могла очаровать не только своим телом, но и умом. В её салоне бывали художники, писатели и поэты, включая самого Виктора Гюго, которому она однажды шутливо указала место, подчёркивая, что, несмотря на всю глупость своего возлюбленного, именно его она любит.
Художник Теодор Шассерио, также был пленён ею, хотя Алиса едко замечала, что он чересчур некрасив для женщины её уровня.
Отношения между Алисой и Шассерио были бурными и противоречивыми. Он ухаживал за ней, как за ребёнком: укладывал в постель, любовался её изгибами и чертами, рисуя её на холстах с нежностью и одержимостью. Говорят, что его картина Свящая нимфа у источника была написана с Алисы. Действительно, можно увидеть схожие черты лица.
Даже одна из его любимых картин, реплика портрета испанской королевы кисти Эль Греко, в итоге оказалась у Алисы, хотя Шассерио тяжело переживал расставание с ней. Он сам однажды в приступе отчаяния изрезал картину, подаренную ей, а на следующее утро получил в ответ письмо о разрыве.
Их любовь длилась два года. В её апартаментах был секретный проход в студию художника, где стоял гипсовый слепок Венеры Милосской. Там Алиса бывала часто.
Шассерио часто страдал от ревности. В порыве гнева он однажды потерял сознание, когда Алиса слишком открыто демонстрировала себя перед гостем. Очнувшись, он снова услышал от неё признания в любви.
Она рассказывала, что он будит её среди ночи, делится своими страданиями и творческими переживаниями, а она, вопреки всему, чувствует себя уязвимой и влюблённой, как глупая девчонка. Она признавалась, что ей бывает очень грустно, и даже посещает мысль о смерти.
Её тревожила мысль о будущем — жалком, одиноком и без признания. Такой был удел многих дам полусвета. Алиса отличалась лишь тем, что умела копить деньги, а не только тратить.
Роман Шассерио и Алисы закончился. О прежнем возлюбленном она отзывалась пренебрежительно, отмечая его огромные ноги. Ей казалось, что он был её первой настоящей любовью, но она ошиблась.
В её жизни появились Виктор Гюго и его сын Шарль. Всё началось с просьбы Алисы: она хотела, чтобы Шарль получил для неё автограф его великого отца. Гюго, польщённый вниманием, написал дерзкое четверостишие, и, хотя Алиса сделала вид, что оскорблена, на деле она ловко жонглировала вниманием обоих мужчин.
Шарль, молодой, красивый, поддался её обаянию, но оказался лишь очередным мужчиной в её жизни. Виктор, напротив, предложил ей роль в «Комеди Франсез», пытаясь заманить её к себе.
Экономность Гюго вошла в легенду. Шарль носил поношенную одежду отца, и даже попытка увеличить количество чистых рубашек не увенчалось успехом. Однажды Алиса, возмущённая этим, потребовала у поэта хоть что-то купить сыну.
Её изобретательность не знала границ: чтобы подарить Шарлю новую шляпу, она придумала целый фарс с Готье, который должен был «случайно» испортить старую. Только вот Готье ошибся и сел не на тот цилиндр, вызвав настоящий скандал.
Соперничество между отцом и сыном за сердце дамы полусвета длилось некоторое время. Когда стало ясно, что Виктор одержал верх, Шарль отступил. Он сказал, что не в силах вынести боль от того, что женщина, которую он любит, отдаёт предпочтение его отцу. Алиса же выбрала не только отца, но и его славу. А что ещё могла выбрать дама полусвета? Почти никто из них не выбирал любовь.
Алиса часто вспоминала свое детство: «мне было десять лет. Я только что совершил первое причастие, и меня отвезли в Париж. Мой отец и мать жили отдельно: мой отец, ювелир, с другой женщиной, от которой у него было двое детей, и моя мать с возлюбленным. Это было более чем естественно!».
Когда она, устав от поездки, приехала в столицу, отец отправил её к матери , которая не хотела ее принимать, и отправила дочь обратно. Но отец уже лежал в кровати с новой дамой сердца. Маленькая Алиса вновь поехала к маме, и после долгих протестов она её приняла.
Она работала в магазине, а в 13 лет хозяин магазина над ней надругался. После этого она решила попробовать себя в актрисах.
«Я была рождена, чтобы играть драмы, если бы только у меня был орлиный нос!», — пошутила Алиса.
Она была невинна и озорна, романтична и рассудительна. Остроумная и элегантная Алиса всегда могла найти колкий ответ.
Она ввела в моду одеваться в один цвет. Её можно было увидеть в розовом, белом или синем цвете от носков туфель до маленького зонтика.
У него был гений рекламы. Во время судебного процесса над испанцем, которого она якобы пырнула ножом, Алиса попросила и получила опеку над сиротой, но через два месяца отправила неудобного ребенка обратно в Испанию, после того как выиграла суд.
Она очень боялась сифилиса, поэтому просила новых возлюбленных о карантине и сторониться какое-то время других женщин. Очарованные поклонники безропотно соглашались на это условие.
Под ее чары попал и сын короля Луи Филиппа, прекрасный и юный 18-летний Генрих Орлеанский, носивший титул герцога Омальского.
Говорили, что Ози выходила с ним в свет, одетая как мужчина, не для того, чтобы прятаться, а для развлечения.
Юный и пылкий герцог был наивен и в то же время имел воспитание, полученное в военном училище. Он подробно рассказывал ей, не забывая ни малейших подробностей, о своих военных подвигах. Он превозносил себя, рассказывая ей, что он стирал рубашку у источника вместе с простыми солдатами, или что он героически выдержал дизентерию на войне. Чтобы угодить ему, Алиса читала военные журналы.
Однако их «любовь» вскоре столкнулась с финансовыми проблемами. Генрих зависел от своих родителей и все подарки прекрасной Ози были сделаны за счет отцовского кошелька.
Герцог в отчаянии закидывал её письмами. Алиса не отвечала. Лишь когда до парижской кокетки дошли слухи о скором браке Генриха, она написала ему.
Но эти письма были скорее как способ шантажа. К тому времени уже не столь наивный герцог Омальский отправил ей сдержанное письмо и пару банкнот — её цена. Алиса отослала их обратное, парировав «Я не в нищите. Мне важнее воспоминания». Герцог не ответил. Так завершился их роман.
У Алисы не было времени на подобные стычки. Будучи все-таки актрисой, она приложила все усилия, чтобы очаровать Теофила Готье, который был авторитетным литературным критиком. На тот момент ей было 16-18 лет. Есть две версии событий. Готье все отрицал «мы лишь друзья, я наслаждался её творчеством». Алиса говорила «он отвел меня в ресторан, накормил, а в номере отеля он лишь любовался моей красотой».
Когда сын Александра Дюма предложил Алисе Ози почётное место на премьере пьесы своего отца, она была удивлена — они не были знакомы. Поблагодарив его, Алиса с удовольствием наблюдала за спектаклем, пока не узнала, что одна из героинь — жестокая и безжалостная дама полусвета, была написана с неё.
Возмущённая, она направила гневное письмо драматургу, даже пригрозив вызвать его на дуэль — пусть не лично, но через кузена. «Я клянусь, я не заслужила такого унижения». Дюма поспешил извиниться, объяснив, что образ — собирательный и вовсе не имел цели её оскорбить.
Ози была любительницей театральных премьер, и именно там её заметил Поль де Сен-Виктор. Он стал её постоянным спутником, хотя Алиса с усмешкой утверждала, что между ними «ничего не было».
Но и эта связь закончилась, когда Сен-Виктор вызвал на дуэль молодого писателя Эдмона Абу за оскорбление Алисы — и вскоре узнал, что тот уехал с ней в Италию.
Даже Эдмон Абу признавал: её внешность была несовершенной, но оттого — завораживающей. Холодная при первой встрече, она вскоре покорилась его таланту: «Я всегда была уязвима перед умом», — признавалась она.
Но их отношения были мучительными. Эдмон заваливал её подарками, а потом отталкивал. Ози впервые почувствовала, что столкнулась с соперником. Она, которая подчинила себе поэтов и писателей, оказалась бессильна перед одним из них.
К 1867 году Алиса решила покончить с прошлым. Ей было 47. Она отказалась от содержания и устроила аукцион в Hôtel Drouot, распродав подарки бывших поклонников. Покинув сцену, она сменила имя на скромное «мадам Пиллой».
На вилле, утопающей в розах, она проводила лето. Её друзья, как и красота, постепенно исчезали. Её навестил герцог Омальский, вспоминая о юношеской любви. А герцог де Морни, попрощавшись с ней однажды, неожиданно получил из её завещания 20 тысяч франков «за то, что осмелился увидеть во мне не просто женщину на день, а даму».
Алиса всегда говорила: «Пусть при вскрытии моего завещания все удивятся. И пусть пеняют на себя те, кто были со мной несправедливы».
Она оставалась рядом с Готье до его смерти. «Я хотела бы, чтобы он был беден и болен — чтобы я могла заботиться о нём, окружить его книгами и цветами.» Немного эгоистично, но Алиса по-другому не умела.
Старость её смягчила. Увидев у племянника Шассерио копию картины Эль Греко, она заплакала и опустилась на колени сказала: «Прошло 35 лет. Надеюсь, Теодор простил меня».
Она умерла в 73 года. Её богатство оказалось результатом не щедрости покровителей, а её дальновидности: она просила не кольца, а акции. Сен-Виктор прозвал её «биржевым маклером с грудью». И в отличие от многих дам полусвета «Прекрасной эпохи» она не растратили свое состояние!
Её смерть не произвела сенсации в высшем свете. Её звезда давно угасла. Но говорят, что однажды за ужином кто-то сказал: «Когда-нибудь мне тоже будет 70 лет. И пусть тогда за столиком в кафе кто-нибудь скажет: «Помните ту красавицу? Она умерла. Лучше так, чем слышать: «Когда же, наконец, умрёт эта старая ведьма?».
Алисе Ози это бы понравилось.
