Она махала руками и пыталась закричать. Но звуки не шли из горла, они словно застряли в нем. Купчиха Филина не могла поверить тому, что увидела. Ее дочь, Катя! И человек, которого она сама так любила! В 1914 году в Петрограде разыгралась настоящая драма, в которую были вовлечены трое. А потом ещё появилось дитя от отчима…
Катя знала, что ее родители не любят друг друга. Купец Филин старался как можно реже бывать дома. Марья Макаровна – красивая, статная, но очень нервная женщина – могла любой пустяк обратить в «сцену». В этом доме нередко летали вилки и фужеры.
Иногда слышался треск ткани, когда Марья Макаровна в ярости рвала батистовые платки. Жизнь стала невыносимой. Когда в 1909 году купчиха предложила мужу разъехаться, он согласился с облегчением: сам мечтал об этом!
Муж выделил Марье Макаровне изрядное содержание. Были у нее и собственные средства, унаследованные от родителей. Иными словами, Филина жила безбедно. А у Кати было все, что только могла пожелать хорошенькая подрастающая девушка. Да и отец не устранился из ее жизни, он продолжал навещать Катю и дважды брал ее с сбой в Париж.
После очередной такой поездки Катя вернулась в преобразившийся дом. Там сильно пахло мужским одеколоном и повсюду лежали стопки бумаг. Васильковые глаза матери сияли от счастья.
— Познакомься, Катюша, — звонче обычного произнесла Марья Макаровна. – Владимир Федорович. Мой будущий супруг и твой отчим.
Владимир Гельгар – так звали человека, поселившегося под одной крышей с Филиными – был на четыре года младше Марьи Макаровны. Он был хорошо известен в Петербурге: красавец, изобретатель, летчик, светский человек… Со многими князьями Гельгар был на «ты», он всегда выглядел безупречно и у него имелась тысяча идей о том, как заработать деньги. Средства Марьи Макаровны были весьма кстати!
Ничего против отчима Катя не имела. Она редко видела его: днем ходила в гимназию, вечером садилась за уроки. Мать что-то щебетала об открытии театральной антрепризы, потом о фотографическом салоне, следом о ресторане… Эти дела не приносили прибыли, но и в убыток не работали. Катя слушала вполуха, когда Марья Макаровна взахлеб расписывала отчима:
— Владимир Федорович создали научно-фотографический аппарат «Разведчик» и преподнесли его государю Николаю II. А еще какой-то прибор для метания снарядов и особый парашют… Ты себе не можешь представить, Катюша, какая это честь! В ответ государь поблагодарил Владимира Федоровича и выделил ему 3 тысячи рублей на дальнейшие исследования… Боже, нас представят ко Двору!
Она всплеснула руками и принялась судорожно мерить шагами комнату. В воображении Марьи Макаровны она уже стояла перед императорскими особами и склонялась перед ними в реверансе. Это стало бы часом ее триумфа!
По-настоящему Катя заинтересовалась делами отчима только, когда узнала про «фильму». О, это было модное дело! Кинематографическое ателье называлось «Вита» и для него были сняты два помещения: на Садовой улице 61 в столице и в Гатчине. Как раз в Гатчине удалось снять нашумевший впоследствии кинофельетон.
Сценарий написал знаменитый писатель Куприн (автор «Ямы»). Называлось это действо «Жакомино жестоко наказан» и поначалу зрелище предназначалось исключительно «для своих».
В маленьких ролях, больше смеясь, нежели играя по-настоящему, снялись писатель Будищев, беллетрист Брешко-Брешковский и его жена, а еще клоун Жакомино. Для Куприна тоже нашлась небольшая сцена с автомобилем… Однако картину выпустили на экраны и издание «Сине-Фоно» отозвалось о ней как о «живо разыгранной вещице». А публике просто очень понравилось!
Так и пошли следом за первой частью ее многочисленные сиквелы. Едва успевали снимать!
«Молодые, полные огня и увлечения “великим немым”, они бодро и живо взялись за дело, — позже писал актер Юрий Морфесси, снявшийся в одном из фильмов «Виты», — и выпустили картину, которая двухтысячным метражом своим, обилием действующих лиц, увлекательностью и разнообразием действия побила все вышедшее на русском рынке».
Это был успех. Марья Макаровна раздувалась от гордости за своего любимого. А он… так и не сделал ей предложения руки и сердца, продолжая жить в доме купчихи Филиной. Когда летом 1913 года Гельгар снимал в Гатчине картину «Синий огонь», то предложил взять с собой Катю.
Пусть развеется! Ей и кино интересно, и люди соберутся вокруг неординарные. Меньше всего Владимир Федорович ожидал, что самым неординарным человеком падчерица сочтет как раз его.
Позже говорили, что все началось именно тогда, в Гатчине, в доме Куприна. Когда съемочная группа вернулась в Петербург, Катя была неожиданно тиха и задумчива. С матерью говорила холодно, старалась меньше общаться с ней…
Побежали месяцы, и Марья Макаровна робко заговорила о замужестве. Ее дело с мужем уладилось, и не было никаких оснований дольше тянуть. Но Владимир Федорович отчего-то все время переводил разговор на другую тему. Складывалось впечатление, что он пытается избежать неудобного для себя положения, хотя и не имеет сил отказаться от Филиной. В конце концов, именно она платила по счетам.
Летом 1914-го уже сама Катя напросилась в Гатчину. А еще полугодом позже разразилась настоящая буря. Марья Макаровна, которая имела привычку по три раза в неделю совершать визиты, вернулась домой слишком рано. И обнаружила то, о чем меньше всего думала. Катя и Гельгар… А еще Катя, потупясь, сообщила, что у нее будет дитя от отчима.
— Это немыслимо! – кричала Марья Макаровна. – Он годится тебе в отцы!
— Неправда, — отрезала Катя, — он младше вас!
— Я женюсь на ней, — бледнея произнес Владимир Гельгар.
— Я никогда не дам вам на это согласия! – бушевала купчиха Филина.
Умолять оказалось напрасно. Мать, действительно, не собиралась потворствовать чувству дочери. Не выразил желания принять участия в этом деле и отец Кати. Оскорбленный Гельгар уже планировал решить дело «увозом», как словно гром среди ясного неба прозвучало известие – Катю срочно обвенчали! С кем? С каким-то Смирновым!
Бывшего отчима не допускали к Кате. Он делал попытки с ней связаться, но они не увенчались успехом. А как-то вечером, на пороге снятой им квартиры, появилась заплаканная Катя с одной сумочкой. Она бормотала какие-то странные вещи. Про то, что ее заставили, что она не понимала, что происходит…
— А ребенок? – воскликнул бывший отчим.
— Его больше нет.
Он обнял ее, и Катя разрыдалась.
Уже шла Первая мировая и вскоре поручик Гельгар отправился на фронт. Дальнейшие действия разворачивались без него, а там было на что посмотреть! Катя и ее мать громко судились, обвиняя друг друга в немыслимых вещах. Филина настаивала, что ее дочь сделала поддельные векселя, в надежде получить от нее денег. А Катя приводила другие аргументы: ее под гипнозом вынудили выйти замуж! Ее мать — чудовище!
«Что это был гипноз, Смирнова не сомневается, — говорилось в материалах дела, — утверждает, что какая-то баронесса окуривала ее какими-то издающими сильный аромат веществами, делала пассы руками над ней и что-то говорила, после чего Смирнова (тогда еще девица Филина) потеряла сознание, а когда очнулась, то стала беспрекословно подчиняться воле одной из знакомых матери, и в это время произошла ее свадьба со Смирновым.
В замужестве для нее не было никакого смысла, и она ушла от мужа и больше к нему не возвращалась».
Дело матери и дочери закончилось натужным примирением: обе отказались от своих обвинений. Владимир Гельгар вернулся с фронта после ранения в 1916-м, но не навестил после этого ни Катю, ни ее мать. В городском справочнике Петрограда (город переименовали в годы войны) за 1917-й год еще значилась его фамилия.
Потом – совершенно пропала. Куда он делся? Отправился в эмиграцию? В конце концов, он был талантливым изобретателем! Его имя хорошо знают те, кто изучают военную историю. А может быть, он умер? К слову, свою компанию «Вита» Гельгар успешно продал.
Теряется и нить дальнейшей жизни Кати и ее матери. По одной из версий, они обе покинули Россию в 1917-м и обосновались в Ницце. По другой, Катя добилась развода и уехала с молодым офицером в Шанхай, оставив мать в России. Однако ни та, ни другая, достаточных подтверждений не находят.
Было ли дитя от отчима, или Катя пыталась использовать это как аргумент, чтобы выйти замуж за Гельгара, тоже точно неизвестно.
