От запаха спелых яблок ее мутило. Дарья держалась из последних сил: перед алтарем нельзя было упасть! На тридцать лет был старше жених, долго ходил вокруг нее, уговаривал… А ей, молодой вдовушке, куда деваться? Сама жила из милости у родных, вот и не стала осторожничать. В том 1726 году в храме села Сольши венчали брюхатую невесту. «Яблочко-то надкусанное», — шептались за спиной.
Дарье минул семнадцатый год, когда семья сговорилась с помещиками Скуратовыми. Соединялись два знатных семейства, поэтому и торжество отмечали с размахом.
— Мы свой род ведем от князей Кафимской земли, — любил говорить Дарьин отец. – От Узлы-Мурзы Ягоровича, который поклялся служить святому князю Александру Невскому! Так и пошла у нас фамилия – Кафтыревы. Ведь из Кафы вышли!
Кафтыревы крепко закрепились на русской земле. Служили при царях стряпчими и стольниками, бывали и воеводами… Но при всей древности рода, больших богатств не нажили. Вот поэтому бесприданницей Дарью не называли, но к мужу она приехала без щедрых отцовских даров. Зато сама красавица!
Длинные ее пшеничные волосы вились большими кольцами. Когда распускала их перед подругами, те ахали от изумления и зависти. Чистое золото! Глаза – что прозрачные озера. Ясные, большие, глубокие. В них светилась спокойная мудрость, в них не было ни тревоги, ни лукавства. Прекрасная дева досталась помещику Скуратову! Да вот только ненадолго.
Говорила людская молва, что с «червоточинкой» был Скуратов. Хворал в детстве, потом словно бы перерос, а возмужав, снова начал болеть. Не успела дева привыкнуть к своей роли жены, как овдовела. Черный платок покрыл ее изумительные золотые волосы.
Родные велели плакать долго и надрывно: иначе нельзя! Подумают люди, будто бы не любила красавица покойного мужа.
— А я и не любила, — задумчиво шептала она.
Сосватали ее, как в ту пору бывало принято: против воли. Правда, государь Петр I подписал указ, чтобы дев никто не смел неволить, да только выполнять его на Руси не собирались. Остался указ на бумажке, никому не нужный.
Воспротивились отцы семейств: это где же видано! Кто же должен детей венчать, как не родители! Неужто сами, неразумные, смогут определить – хороший человек, или плохой? С состоянием, или без?
У Дарьи было два пути – вернуться в родной дом, или пойти к семье мужа, в Большое Скуратово. Она выбрала второе. Побоялась, что Кафтыревы сразу снова начнут ее сватать. А ведь вдова – это уже «надкусанное яблоко». Молодых красивых девушек с радостью брали в жены, а вот «побывавших» не так торопились. Второй сорт! Таким была судьба идти к вдовцам с выводком ребятишек… А Дарье не хотелось.
Любви ей хотелось. Чтобы сердце билось сильнее и слаще. На девичьих посиделках часто говорили об этом: ах, кабы суженый оказался по сердцу! Да ведь такое случалось нечасто.
— Ты молодая еще, — рассуждала золовка, — найдется жених.
И он нашелся… В начале 1726 года проезжал в тех местах капитан Ростовского драгунского полка Низового корпуса, Александр Васильевич Потемкин. Было ему пятьдесят два года, но разве бы кто дал! Только седина, предательски въевшаяся в виски, выдавала, что он немолод. Но горяч был, отважен, а росту какого! Говорили, что с самим Петром Алексеевичем, государем, мог в этом поспорить…
Он прошел несколько военных кампаний, имел награды, и красавицы не зря смотрели ему вслед. Что-то неуловимое имелось у Потемкина, что заставляло женские сердца биться быстрее. Но он, равнодушно окинув взором весь девичий «товар», неожиданно остановил свой взор на вдовице Дарье Скуратовой.
Заезжал, ухаживал, смотрел прямо в глаза. Она вспыхивала, старалась поскорее закончить разговор. Но Потемкин был настойчив. И Дарья не устояла. А когда, обмирая от страха, призналась, что ждет дитя, он поднял брови ко лбу и сразу предложил жениться.
— Счастливая, — бормотали в округе.
Брюхатой была невеста. Да только никто этого не понял! Дарья стояла у алтаря, стыдливо потупив взор. А когда все клятвы были сказаны, заалела от счастья…
…Правду Александр Васильевич открыл ей уже после. Подбирал слова с трудом. И каждое резало, как ножом. Вышло так, что в 1699 году взял он в жены Марину Ивановну из Кинешемского уезда. Жили ладно, да вот беда! – детей Бог им так и не дал. Уж и молились они, и по святым местам ездили, все без толку.
— А ты – сразу! – с восторгом говорил Потемкин.
Дарья не знала, что сказать. От ужаса просто онемела. Но муж приказал не беспокоиться. Он отвезет ее домой, и там само все решится.
— Нет, Александр Васильевич! – решительно возразила Дарья. – Я сама! Позвольте!
Беременная, на изрядном сроке, она поехала к жене своего мужа. Признаваться, падать в ноги, молить о прощении. В Чижово, в имении Потемкина, она клялась, что ничего не знала о ней. И Марина Ивановна, сцепив ладони, слушала ее и не перебивала. Вид этой красивой молодой женщиной, крепкой и спелой, как наливное яблоко, горько напомнил ей о собственной прошедшей молодости. Все было зря.
— Живи. – коротко сказала она. — Бог тебе судья.
Месяца не прошло, как Марина Ивановна постриглась в монахини. Таким образом, никаких препятствий между Дарьей и Потёмкиным больше не было. Они поселились в угодьях Александра Васильевича, где один за другим стали рождаться дети. Дочки, целых пять! А потом и сынок – вымоленный – Григорий. Хорош был мальчишка!
К тому моменту, как начал подрастать Гришенька, отец его сделался больным. Возраст давал о себе знать, да прежние ранения. Иной раз мутился его рассудок, и приходил Потемкин в бешенство. Вдруг начинал ревновать свою красавицу-жену, кидать в лицо незаслуженные обвинения… Но Дарья молчала. Она была слишком благоразумна, чтобы обижаться на старого человека.
Она схоронила мужа в 1746 году. Успела увидеть, как обожаемый Гришенька вознесся на самый верх. Как его приметила государыня Екатерина II и осыпала милостями…
Уже пожилая Дарья переехала в Москву, где занимала хороший дом на Большой Никитской улице. «Невестка» — ведь про Екатерину шептались, словно она повенчалась с Григорием – возвела Дарью Потемкину в звание статс-дамы. И не жалела для нее ни золота, ни внимания.
Мать самого главного фаворита императрицы скончалась в преклонном возрасте, в 1780 году. Все подарки, какие сделала ей Екатерина II, завещала сыну и дочкам.
