Она терпела молча. Две красавицы подавали ее мужу сапоги, еще одна – чарочку с питьем. Кланялись, улыбались, кокетливо подёргивали покатыми плечиками. Емельян ходил рядом с ними барином, говорил зычно, как император… И только Софья знала про него правду лучше всех. «Мужем называть меня не смей», — приказал Пугачев несколько месяцев назад. Для остальных он – Петр Третий, а не беглый казак…
Закутавшись в мужнин теплый кафтан, Аксинья выла по-звериному. Другие бабы с удовлетворением приговаривали:
— Вот и поплачь милая, вот и надобно! Легше станет, ой легше!
В 1744 году Аксинья Недюжева осталась вдовой с четырьмя детьми: было у нее три девочки и мальчик. Родня, жившая в той же станице Есауловской, пообещала помочь. Чем могли – когда-то брали к себе двухлетнюю Софью, иногда шли подсобить с огородом…
И все равно без крепких мужских рук тянуть лямку было тяжело. Бедно жили Недюжевы. В холодную пору матери приходилось бродить с протянутой рукой.
Оттого-то, едва Софья вошла в возраст невесты, ее начали усердно сватать. Была она девушка крепкая, не хуже других станичниц. Волосы темными кольцами обрамляли лицо с высоким лбом, а под дугами густых бровей блестели беспокойные глаза.
Вот восемнадцатилетний казак Емельян Пугачев и не смог устоять. В 1760-м, аккурат перед Великим постом, взял в жены Софью Недюжеву и перевез в свою станицу Зимовейскую… А неделей позже попал в распоряжение полковника Денисова, и отправился воевать с прусаками…
Так что настоящая супружеская жизнь началась у Пугачевых позже, в 1762-м, когда вернулся Емельян со службы. Тут и дети пошли сразу: сын, Трофим, дочери, Аграфена и Христина. Беременела Софья легко, да только не всегда донашивала малышей до срока.
Тяжелая работа по дому и в поле ложилась, в основном, на ее плечи. Свекровь норовила выбранить невестку за каждый промах, зорко следила, если та отлынивала (по ее мнению) от работы. А Емельян занимался розыском беглых, и в 1768-м его опять забрали в солдаты.
— Ох, горюшко, — повторяла молодая женщина. Участь матери стояла перед глазами. А вдруг сгинет Емельян насовсем? Будет она одна с детьми? Побираться пойдет?
Емельян и сам не рвался служить. Получив при взятии Бендер ранение, был отправлен домой. А когда пошел на поправку, попытался подать в отставку. Но ему резонно сказали: ты – мужик крепкий. Еще нас всех переживешь. Служи.
Дерзкий план побега за Терек родился в его голове, благодаря зятю. Симон Павлов, муж Емельяновой сестры, предлагал сняться со всеми пожитками и уехать подальше. Вольному – воля! И хотя Софья сразу сочла эту идею рискованной, и умоляла мужа одуматься, Емельян гнул свое. Не пойдет он больше на службу!
Жена оказалась права. Задержали Павлова, охотились и за Емельяном. Однажды, среди ночи, он постучал в двери и тихонько попросил Софью собрать ему еды в дорогу.
— Поеду за Терек, — говорил он, — а как осяду, освоюсь, за тобой приду.
До Терского войска Пугачев добрался без приключений. Был принят в ряды, начал обживаться. Постоянно повторял, что супруга его, Прасковья Фоминична (имя он зачем-то решил изменить) очень ждет его и горюет. Надобно забрать! Но пока Емельян мечтал о воссоединении с семейством, его обнаружили, выяснили обстоятельства его бегства, а потому арестовали. И ему снова пришлось бежать.
Беглый муж – позор в семье. Софья прятала глаза, когда станичники встречались с ней на улице. Никому не рассказывала, что однажды успела повидаться с Емельяном, который твердил все то же: будет хорошо устроен, заберет Софью с собой. Жена ему не верила. По бегающим глазам поняла, что у него самого нет уверенности в завтрашнем дне.
Да и дела в доме шли из рук вон плохо! Некому было помочь. Жалованья за мужа или пенсии Софья не получала. Сбылись ее худшие опасения – пришлось ходить меж домов, побираться. А когда стало совсем туго, то Софья продала мужнин дом и перебралась к матери. Продала задешево, стараясь как можно быстрее уехать из Зимовейской. Так что осенью 1773 года денег у нее опять не было.
— Слышь, Софья Дмитриевна, твой муж, говорят, императором называется! – кричали ей соседские мальчишки.
А она, завернувшись в рваный платок, только усмехалась.
— Вот и заживу скоро по-императорски! – кричала в ответ. А сама леденела от ужаса. Эту затею Емельяна, чтобы провозгласить себя императором Петром Третьим, считала дурной и страшной.
В январе 1774 года императрица Екатерина Вторая повелела семью бунтовщика задержать. Дом его (теперь уже принадлежавший другим людям) следовало сжечь. Под конвоем Софью с тремя детьми доставили в Казань, поселили на квартире с двоюродным племянником Емельяна.
Жене самозванца разрешали выходить к молитве в церковь или в торговые ряды. Приветствовалось, чтобы она заводила разговоры и всем говорила, что объявившийся император – всего лишь казак Пугачев.
Она не возражала. Ее и детей кормили и содержали. А когда войска Емельяна приблизились к Казани, то власти планировали вывезти Пугачеву, да не успели. В городе началась неразбериха, давка, а потом сынок Софьи, Трофим, вдруг закричал:
— Матушка, там батюшка ездит!
Емельяну доложили об этом. Его семью сразу забрали и поселили в палатке, поблизости от той, что занимал Пугачев. «Мужем меня называть не смей», — сурово проговорил казак. И делился со всеми легендой – вот, дескать, вдова его друга, Емельяна Пугачева. Погиб он геройский, потому и станет заботиться о несчастной с детьми.
Ее допускали до «обедов императора». Надобно было стоять и наблюдать как Емельян трапезничает в окружении своих фавориток. Прекрасные девы были рады услужить ему, и старались изо всех сил, чтобы обратить на себя внимание. Законной жене приходилось молча терпеть.
«Одевали и готовили для меня есть, и делали всякие прислуги», — позже говорил сам Пугачев. А Софья на допросе подробно излагала:
«Входил в палатку, как девы подскочили к нему, приняли у него шапку, сняли с него саблю и раздели. А он, раздевшись, лёг на перины. И покуда он лежал, то между тем девы приготовляли обедать. Девы были хорошие так, как написаны…»
Он обещал Софье, что саблей срубит голову, если она проговорится о его подлинном имени и откуда он взялся. Ну а если ему удастся дойти до Петербурга, то жену свою не забудет. Милостей отсыплет столько, что она ни в чем никогда не будет знать нужды…
Да только ничего из этого не вышло. Казак Емельян Пугачев не сумел выбиться в настоящие императоры – был предан своими же. Наелись сподвижники его удали, его жестокости, и поняли, что давить их будут безжалостно. А у властей силы поболее будут!
Суд над Пугачевым завершился в январе 1775 года. Свидетелей опросили множество, среди них была и Софья. Установили все обстоятельства побега, дальнейших исканий Емельяна и его действий в нескольких губерниях. Список лиц, убитых по приказу казака, впечатлял.
Но самое горькое для Софьи было то, что ее саму, детей Трофима, Аграфену и Христину, а также его вторую «жену» Устинью Кузнецову внесли в список лиц, привлечённых к суду.
«Жён самозванца содержать в Кексгольме, не выпуская их из крепости, и давая только в оной свободу для получения себе работою содержания и пропитания, а сверх того производя и из казны на каждого по 15 копеек в день».
Это было заточение. После казни Емельяна, женщин и детей отправили в ту самую крепость. Коменданту было велено не называть их старой фамилией. Впрочем, никакую другую семье бунтовщика тоже не дали…
Екатерину II не раз спрашивали, не готова ли она помиловать родных самозванца. Все-таки женщины и дети были ни в чем виноваты… Но государыня отвечала отказом. Боялась, что даже слабого отблеска имени Пугачева будет достаточно, чтобы вновь разгорелось бунташное пламя.
Ее преемник, Павел I, получал регулярные сведения о том, что происходит в крепости, но также не пытался улучшить участь заточенных. Дети росли, не умея читать и писать, а Аграфена забеременела от коменданта Гофмана, который принуждал ее. Любопытно, но коменданта наказывать не стали, даже не понизили в должности. Тем более что младенец, плод принуждения, вскоре умер.
После двадцати восьми лет заточения, семья Пугачева удостоилась встречи с императором Александром I. И только тогда выжившим (Устинья умерла в крепости) дали, наконец, возможность жить вольно без надзора.
Дата смерти Софьи не установлена. Дольше всех прожила дочь Пугачева, Аграфена. В июне 1826 года она встретилась с осужденными декабристами, которые провели некоторое время в камерах башни. Она покинула этот мир в апреле 1833-го.
