Легендарная звезда немого кино была в ярости. Мэри Пикфорд ворвалась в кабинет своего секретаря и потребовала немедленно сжечь все 194 фильма с ее участием. Бедный секретарь оторопел от страха — как можно уничтожить такое богатство?! Ведь это же целая эпоха!
Верная подруга Мэри, актриса Лилиан Гиш, попыталась ее вразумить.
«Глэдди, конечно, ты вправе поступать со своими фильмами как захочешь, — сказала она, обращаясь к Мэри детским прозвищем, которое помнили только самые близкие. — Но ведь там снимались и я, и твоя сестра Лотти, и брат Джек. Неужели ты готова уничтожить и нас?»
Никто в 1931 году уже не называл великую Мэри Пикфорд Глэдди, кроме Лилиан. Их дружба началась еще 30 лет назад, когда две худенькие девчушки впервые встретились на театральных подмостках. Тогда мечтательная Лилиан прошептала: «Завтра я еду играть маленькую фею. А ты куда, Глэдди?»
Но маленькая Глэдди лишь равнодушно пожала плечами. С семи лет она колесила по стране с матерью, сестрой и братом. Отец, Джон Смит, сбежал от семьи, оставив их без гроша. Пришлось Шарлотте и детям выступать на сцене, чтобы не погибнуть с голоду.
Об этом поклонники очаровательной Мэри Пикфорд, конечно, не догадывались. Они не знали и настоящего имени своего кумира — Глэдис Мэри Смит. Не знали, что родилась она вовсе не в Америке, а в Канаде. Студийные боссы давным-давно придумали восходящей звезде новую биографию и личность.
Ведь в их интересах было, чтобы публика видела в ней вечно юную невинную девочку с золотыми локонами, лучистым взглядом и пухлыми губками. Разве могла она позволить себе лишний год?
О, сколько унижений ей пришлось стерпеть ради этого слащавого образа! По контракту Мэри обязана была и в жизни оставаться «чистой розой». Никаких развлечений, никакой косметики. Ее круг общения строго контролировали продюсеры — как бы Америка не разочаровалась в своей любимице!
Но теперь с Мэри довольно!
Она выкупила все свои старые фильмы и готова предать их огню. Пусть полыхает прошлое, пусть сгорают в адском пламени пленки, на которых она, оскароносная актриса, должна притворяться наивной девочкой!
Мэри чувствовала, что вправе уничтожить не только фильмы, но и весь этот огромный особняк с овальной столовой на сто персон, и гардеробную с бесчисленными нарядами, и комнату, забитую бесценными шляпками…
Секретарь в страхе пятился к двери, опасаясь, что хозяйка и его сейчас прикончит. Но Лилиан смело встала между ними. Она утащила Мэри в будуар и принялась увещевать, как в старые добрые времена:
- — Что с тобой творится? Ты же всегда мечтала об этих фильмах. Мы ведь актрисы, Глэдди!
- — Актрисы? — фыркнула Мэри. — Ты всегда витала в облаках, Лил! Вот кому надо было играть этих приторных пай-девочек. А меня дурачье-режиссеры вечно заставляли изображать неприглядных матрон!
Тут Мэри вспомнила свой кинодебют — сплошную несусветную чушь под названием «Ее первые бисквиты». Это ж надо было такое снять! А условия на студии «Байограф»? Жуткая жара от софитов, ядовитый свинцовый грим. 16-летней девчонке приходилось играть 10-летнюю малявку — при ее-то хроническом недоедании сойти за ребенка было раз плюнуть.
Собираясь на студию в первый раз, Мэри услышала в театре шепотки: «Смит продалась с потрохами! Ох, не от хорошей жизни пошла в кино…» Будто она продажной женщиной заделалась! Мать настояла на кинопробах, ведь семья остро нуждалась в деньгах.
Но когда после окончания съемок Мэри потребовала у режиссера 25 долларов за день работы, тот лишь усмехнулся и протянул ей пятерку, приглашая отобедать. И каково же было его изумление, когда малявка с апломбом заявила: «Я не обедаю с мужчинами!»
Разве догадывалась она, что дерзит самому Дэвиду Гриффиту, будущему гению кинематографа? Тогда он казался ей просто странным господином, который смутился от ее отказа и сунул ей еще одну купюру, лишь бы отстала.
Выбегая под дождь, Мэри так разволновалась, что поскользнулась и плюхнулась в лужу. Пальто было безнадежно испорчено, зато в кулаке она сжимала целых 10 долларов! С завтрашнего дня ей будут платить столько каждый съемочный день.
Но в первый же день Гриффит ее огорошил.
- «Я хочу снять фильм о первой любви, — заявил он. — Что ты знаешь о занятиях любовью?»
Мэри готова была сквозь землю провалиться от стыда. В свои 16 лет она даже ни с кем не целовалась, какие уж тут любовные утехи! Гриффит быстро раскусил, с каким «материалом» имеет дело, и смилостивился: «Ладно, вон с тем красавчиком порепетируй».
Проследив за его взглядом, Мэри обомлела. Он указывал на того самого наглеца, который вчера обозвал ее «дамочкой», что на жаргоне нью-йоркских трущоб означало продажную девку! И с этим хамом она должна изображать страсть?
Хам оказался восходящей звездой по имени Оуэн Мур. Высокий красавец с синими глазами, известный ловелас. Для Мэри, наивной провинциалки, он стал первой любовью, глупой и безрассудной. Чего она только ни натерпелась от Мура!
Загулы и постоянные ссоры с ее матерью. Приходилось улаживать скандалы с буйным братцем и легкомысленной сестрицей, чтобы не дошло до газетчиков. А Оуэн, вместо того чтобы поддержать молодую жену, только сильнее накачивался виски.
Но как же она любила негодника! Ушла ради него от Гриффита, заставила новую студию взять Мура к себе на работу. И что в итоге? Этот хам гулял направо и налево, а на семейные проблемы Мэри неизменно отвечал очередным загулом.
Последней каплей стал выкидыш из-за неудачного падения на съемках. Даже в больницу Мэри привез не муж, а мать. Оуэн заявился позже, злой и невменяемый. Он обвинял во всем жену и тещу и орал так, что санитары едва его скрутили…
- — Да я все фильмы этого выпивохи спалю к чертовой бабушке! — вскричала Мэри, выныривая из горьких воспоминаний. Но тут же осеклась.
- — И те, что мы снимали с Дугласом, тоже сожжешь? — тихо спросила подруга.
Дуглас Фэрбенкс… При одном его имени сердце Мэри затрепетало. Кумир миллионов, лихой ковбой и романтический герой, Дуг и в жизни оказался отчаянным сорвиголовой, готовым на всё ради любимой женщины. С ним Мэри впервые почувствовала себя по-настоящему защищенной, будто за каменной стеной.
Их свадьба в 1920-м стала сенсацией. Поклонники ликовали, глядя на фото «Мэри и ее верного Дуга» — идеальной голливудской пары. Как же она была счастлива! Дуглас буквально боготворил жену, таскал на руках, прятал от озверевших фанатов, способных разорвать кумира на сувениры. Казалось, так будет всегда.
Мировое турне «звездных молодоженов» превратилось в какой-то безумный аттракцион. В Лондоне Мэри пришлось выделить полицейский эскорт из тридцати человек! В Париже обезумевшая толпа гналась за ее автомобилем. Еле спрятали в клетке на центральном рынке среди туш и мясницких тесаков. Страхи того дня Мэри не забудет никогда…
Не забудет она и неверность любимого мужа, которую сносила несколько лет. Последней каплей стал его 17-летний сынок от первого брака, соблазнивший молоденькую служанку. На робкий вопрос пылкого юнца, правда ли, что его отец тоже спит с прислугой, девушка лишь усмехнулась: «Покруче тебя будет, красавчик!» Дуглас-младший был ошарашен…
В марте 1920-го Мэри подала на развод. Выложила Муру сто штук отступных, лишь бы не отсвечивал. А в прессе тут же раздули скандал, дескать, подкупила одного мужа, чтобы захомутать другого. Ничего, публика быстро заткнула злопыхателям рты: в день свадьбы Пикфорд и Фэрбенкса у дверей мэрии собралась ликующая толпа!
Дуглас повез молодую жену к алтарю мировой славы. Их совместные фильмы били рекорды популярности, а основанная ими киностудия «Юнайтед Артистc» приносила баснословные прибыли. Рядом с их роскошным особняком, прозванным Пикфэр, один за другим вырастали дома других кинозвезд, включая неподражаемого Чарли Чаплина. Так Пикфэр положил начало Голливуду, новой Мекке кинематографа.
Но годы шли, а с ними уходила и былая слава. Настал звуковой кинематограф, и Голливуд стал стремительно меняться. В январе 1936-го Мэри развелась с Дугласом. Жадные до сенсаций репортеры смаковали подробности их разрыва, но Мэри держалась стойко. Тяжелее всего далась разлука с пасынком, который решил остаться с мачехой.
Впрочем, и бывший муж зачастил в гости, рыдая у Мэри на плече: «Я так ошибся, дорогая! Ты — единственная…» Он категорически не желал признавать развод, несмотря на скоропалительный брак с актрисой Сильвией Эшли.
Однажды в гостях кто-то неосторожно бросил о Мэри пренебрежительную фразу. Взбешенный Дуглас кинулся на обидчика с кулаками: «Не смей так говорить о моей жене!» Бедняга так и не смирился с их разрывом…
Но время не стоит на месте. Летом 1937 года Мэри вновь пошла под венец — с актером, музыкантом и шоуменом Бадди Роджерсом. Да, новый муж заметно уступал красавцу Дугласу и в таланте, и во внешних данных. Зато с ним она наконец обрела тихую семейную гавань.
Верный Бадди окружил жену заботой и вниманием. Стойко сносил ее увлечение спиритизмом, поддерживал во всех безумных затеях. Вместе они усыновили двоих сирот, и Роджерс стал им заботливым отцом.
Но в плане кинокарьеры дела у Мэри шли всё хуже. «Великий Немой», подаривший ей славу, уходил в прошлое. Сниматься в звуковом кино Пикфорд отказывалась наотрез. Вместо этого она с головой ушла в новые проекты: бродвейские постановки, радиоспектакли. Её «Вечера в Пикфэре» стали одним из первых успешных радиосериалов.
Былое величие семейного особняка тоже постепенно меркло. Из оживленного светского салона, куда съезжались короли, принцы и гении со всего мира, Пикфэр превращался в замок печальной затворницы. Мать Мэри, Шарлотта, приходила в неописуемый восторг от встреч со знаменитостями. Но сама хозяйка дома искренне радовалась лишь визитам старого друга Чарли Чаплина.
О, этот милый, вечно улыбчивый Чарли, готовый поддержать любую шутку! Злые языки судачили, что у Мэри с Чаплином роман, подкрепляя сплетни фотографиями звездной троицы в купальных костюмах. На самом деле всё было невинно, просто крепкая дружба и успешное деловое партнерство. Ведь они с Дугласом и Чарли стояли у истоков знаменитой киностудии «Юнайтед Артистс»…
Кстати, об «Юнайтед»! Не пора ли ей вернуться в большой кинобизнес? Мэри поняла, что сжигать прошлое — ребячество и глупость. В том далеком 1909-м она, испуганная девчонка, уже совершила подобное «преступление»… Однажды, увидев в зоомагазине аквариум с золотыми рыбками, восхищенная Мэри стащила одну из них.
Принесла домой, металась по комнатам, не зная, куда спрятать живую добычу — ведь если мать найдет, ей здорово влетит! Наказание пугало до дрожи, и девочка, недолго думая, смыла несчастную рыбку в унитаз… Лишь потом пришло запоздалое раскаяние. Ведь она погубила это прекрасное, трепетное создание, и вместе с ним целый мир хрупкой недолговечной красоты!
Нет, хватит трусости и малодушия! Мэри резко обернулась к секретарю: «Забудьте про сожжение! Уберите все фильмы в надежное место».
Лилиан с облегчением откинулась в кресле — надо же, сумела-таки спасти наследие великого Немого кино! Спасла их с Мэри общее прошлое — переменчивое, горькое, но всё же прекрасное…
Да, союз с Бадди оказался на удивление прочным, хотя поначалу над ним потешались все кому не лень. 45-летняя великовозрастная дива и смазливый молодой актер, годившийся ей в сыновья! Ну чем не мезальянс? Неудивительно, что после свадьбы Роджерс старательно скрывал свой возраст — тщеславия ему было не занимать.
Годы шли. Мэри старела — из независимой бизнес-леди и признанного лидера Голливуда она всё больше превращалась в капризную затворницу. Целыми днями лежала в своей роскошной спальне, обставленной цветастыми безделушками и увешанной фотографиями былой славы.
В те редкие дни, когда хозяйка Пикфэра всё же выбиралась в свет, люди шептались за спиной: «Смотрите-ка, старушка Пикфорд ещё жива! А мы-то думали…»
— Я проработала в кино почти 70 лет! — парировала Мэри в ответ на подколки журналистов. — Теперь, будучи старой развалиной, имею право и отдохнуть.
Но сдаваться она не собиралась. В 1975 году Мэри Пикфорд прямо в постели получала почетный «Оскар» за выдающийся вклад в развитие кинематографа. На церемонию она нарядилась в розовое — цвет её, увы, её ушедшей молодости.
Нет, Мэри не собиралась угасать! Она привыкла быть бойцом и сражаться до последнего вздоха. Так её учила мать, так жили они всей семьей — в нищете, в скитаниях по стране, ночуя в продуваемых сквозняками вагонах и дешевых мотелях.»
И сейчас она была готова сражаться. Ну и пусть Великий Немой канул в Лету — будут другие шоу, спектакли, радиопостановки. Публика ещё увидит Мэри Пикфорд! И услышит, и запомнит навсегда.
Она скончалась во сне 29 мая 1979 года. В розовом халате, с розой в волосах — вечная девочка, так и не пожелавшая стать взрослой. Мэри ушла тихо, на больничной койке, совсем не так, как мечтала когда-то: яростным метеором, во вспышке славы, чтобы камня на камне не осталось от ненавистного розового образа.
- — После моего ухода сожгите все фильмы с моим участием! — диктовала она завещание нотариусу. — Слышите — все до единого!
Бадди, конечно, обещал. Кивал, поддакивал, гладил ссохшуюся старушечью ручку. И твердо знал, что не сделает этого, просто не посмеет. Ведь Мэри Пикфорд принадлежит не только ему, но и истории кино, и миллионам поклонников по всему свету. А он, Бадди, лишь скромный проводник её таланта и славы.
